«Если мы посмотрим на направление стратегического строительства железных и грунтовых дорог, аэродромной сети, дислокацию складов и баз и на масштаб этих приготовлений, — говорил Блюхер, выступая с трибуны XVII съезда ВКП(б) 8 февраля 1934 г., — становится очевидным, что все это рассчитано не для обороны Маньчжурии, а для наступления на Советский Дальний Восток».
В 1936 г. план войны был конкретизирован, в частности, один из его вариантов предусматривал нанесение главного удара по войскам Красной армии в Приморье. Именно здесь на границе, а также на Амуре, у Благовещенска и Хабаровска усилилась своеобразная разведка боем. Счет обычных нарушений границы ежегодно шел на сотни, периодически происходили и серьезные боевые столкновения.
Нарушениям способствовало отсутствие еще с дореволюционных времен демаркации границы. Так было и в районе озера Хасан, который летом 1938 г. стал местом вооруженного советско-японского конфликта. Озеро располагается в южной, наиболее отдаленной части Приморья в 20–25 км от стыка маньчжуро-корейско-советской границы, находившегося в нижнем течении пограничной реки Тумень-Ула (Туманная). Граница была зафиксирована на картах, но на местности стояли только номерные знаки. Западнее озера Хасан находятся сопки Заозерная и Безымянная, ставшие во время конфликта местом ожесточенных боев. Они сравнительно невысоки, но с их вершин открывается вид на По-светскую долину, а в ясную погоду видны окрестности Владивостока. Ясно поэтому, насколько соблазнительными они были для японцев, не согласных с тем, что Советский Союз считал сопки Заозерную и Безымянную своей собственностью.
С учетом участившихся нарушений границы маршал Блюхер 28 апреля 1938 г. отдал приказ: «В связи с возможностью попытки внезапного нападения японцев на приграничные гарнизоны, особенно в Южном Приморье (залив Посьет-Славянка)…приказываю: командующему ВВС ОКДВА привести авиацию в состояние повышенной боевой готовности… подготовить части укрепрайонов на положение полной боеготовности»[160].
По воспоминаниям Маршала Советского Союза М.В. Захарова (начальника Генерального штаба ВС СССР в 1960-е гг.), Блюхер, досконально зная специфику Дальневосточного театра военных действий, убедительно отстаивал перед правительством и Главным военным советом предложения по наращиванию в регионе вооруженных сил. Когда по плану на 1938 г. было решено усилить ОКДВА лишь на 10 тыс. человек, Блюхер немедленно направил встречное предложение об увеличении численности войск не менее чем на 100 тыс. человек. Не получив поддержки наркома Ворошилова, разрешившего довести эту цифру лишь до 23,5 тыс., Блюхер настоял, чтобы этот вопрос был рассмотрен на Главном военном совете при его личном участии. «Тщательно обсудив глубоко аргументированные и обоснованные с военной, экономической и внешнеполитической стороны предложения командующего, — писал М.В. Захаров, — Главный военный совет нашел их правильными и принял решение дополнительно усилить советские войска на Дальнем Востоке на 72,3 тыс. человек. Всего за 1938 год войска Дальневосточного фронта должны были увеличиться на 105 800 человек, а на капитальное войсковое строительство получить почти в два раза больше денежных средств, чем в 1937 году. Дальновидность и своевременность этих предложений В.К. Блюхера были подтверждены всем ходом дальнейших событий»[161].
Упомянутое выше заседание Главного военного совета состоялось 28–31 мая 1938 г. В этой связи не совсем понятно, о каком событии Блюхер сообщал из Москвы в Хабаровск по прямому проводу начальнику штаба ОКДВА комкору Г.М. Штерну: «Двадцать первого принимал участие в работах Главного военного совета, на котором имел краткую беседу и с Главным хозяином. Мой отдых начинается двадцать пятого мая… Пока все идет хорошо и даже лучше, чем я ожидал».
Бывшая сотрудница Коминтерна А.Л. Разумова, работавшая в подчинении Блюхера еще в Китае, встречалась с ним в тот день, когда его принимал Сталин. Василий Константинович был в приподнятом настроении, рассказывал, что, когда он посетовал на инспирируемые из Москвы нездоровые слухи о нем, командующем, вождь успокоил его, сказав: «К сожалению, людям свойственны слабости, в том числе зависть. Поезжайте, товарищ Блюхер, в отпуск, отдохните. Все будет хорошо» [162].
162
Цит. по: