Пара дивизионов 122 миллиметровых гаубиц М-30, один дивизион дальнобойных А-19, еще один тяжелых 152 миллиметровых МЛ-20 и два дивизион самоходных гаубиц СУ-12 и СУ-15 и это не считая обычных тяжелых самоходок СУ-107, СУ-122 и СУ-152. Всё различие между ними только в том, что самоходные гаубицы это гаубицы и есть только на самодвижущейся платформе, а самоходки — это по своей сути штурмовые орудия для взлома огневых точек и тяжелые противотанковые машины. Попробовал под проведение наступления еще отжать немного гаубиц, но прилетела птица обломинго и махнула своим крылом. Единственное, что смог получить, то это использование в своих операциях артиллерию фронта. На безрыбье и рак рыба, но в этом случае придется каждый раз договариваться с командующим Карельского фронта, а если учесть, что это самый длинный фронт Великой Отечественной, до 1600 километров, то и артиллерия размазана тонким слоем, так что особо губу не раскатаешь. Если только не привлечь Ленинградский фронт, вернее его северную часть. Тут я буду действовать в интересах обоих фронтов, но как получится взаимодействовать, не знаю. Для многих начальников я выскочка из ниоткуда, уже встречался с тихим саботажем, когда исподволь вставляли палки в колеса. Ну что есть, то и есть, посмотрим, повторять ошибок Ворошилова в финской войне я не собирался, ни каких лобовых атак на неподавленную оборону противника. Только основательная обработка его позиций и только потом атака под прикрытием брони тяжелых танков. Для маневренной войны и дерзких танковых рейдов по тылам противника не те условия. Тут придется просто методично давить его, выжигая огнем узлы сопротивления. Те же КВ-2 в 1940 году по сути были созданы специально, что бы прямой наводкой уничтожать железобетонные доты линии Маннергейма. Мои СУ-122 и 152 справятся с этим не хуже, правда до линии Маннергейма еще надо дойти, но за нами не заржавеет.
Пока еще мои основные силы были в Питере, разведка уже отправилась на фронт. На вооружении финской армии стояли немецкие танки, мне они почти не страшны, противотанковая артиллерия также, в основном она могла лишь повредить ходовую моим КВ, Т-41 и самоходкам, а вот гаубицы, это уже другой коленкор. Толщина брони верхнего бронелиста порядка 20–30 миллиметров, а потому фугасный снаряд гаубицы падающий на танк сверху вполне способен проломить её. Мне лишние потери не нужны, а потому борьба с тяжелой финской артиллерией первостепенная задача. Разведгруппы должны были обнаружить места расположения тяжелой финской артиллерии и корректировать огонь моих гаубиц при их подавлении. К сожалению достаточного количества диверсионных групп для их захвата у меня не было, а потому только подавлять их своим огнем.
Авиация конечно тоже опасна, но наличие в достаточном количестве мобильных зенитных установок сводит эту опасность к минимуму. Спокойно бомбить на пикировании, самом результативном методе противнику мы не дадим, а бомбежка с высоты обычным способом малоэффективна. А еще меня очень порадовал Маркони, он смог создать аналог электронной начинки «Шилки» (ЗСУ-23-4 «Шилка» индекс ГРАУ — 2А6). Правда на существующей базе получилась еще та громадина. За основу был взят корпус КВ, правда толщина брони была снижена до 30 миллиметров, противостоять снарядом было не надо. Башня тоже получилась размером почти с корпус машины, лишь немногим меньше и большую её часть заняли блоки ламповой электроники. В отличии от оригинала стояли не 4 ствола калибра 23 миллиметра, а блок из шести 25 миллиметровых стволов НГ-25. По сути это была пушка основанная на конструкции американца Гатлинга. Отсюда произошло и название НГ — это Нудельман Гатлинг, где 25 означает калибр орудия. Скорострельность составила 2000 выстрелов в минуту или почти 33 в секунду, а значит снаряды пойдут практически один за другим, а вес снаряда почти в 300 грамм давал 9 килограмм в секунду и позволял буквально распиливать самолеты противника, за что зенитка сразу получила в войсках прозвище «Пилорама». Дивизион состоял из шести боевых машин, три взвода по две машины, машины управления и самоходного модифицированного радара с дальностью обнаружения в 100 километров. Радар обнаруживал цели, причем определял не только расстояние и направление, но и высоту, после чего данные передавались в машину управления, которая их классифицировала и передавала «Пилорамам», а те уже наводились на них в полуавтоматическом режиме и открывали огонь. На испытания в боевых условиях пришло 3 дивизиона, по одному на полк. Перекрыть ими все мои части конечно было невозможно и это учитывая, что радар с машиной управления и охраной находился в центре полка, а три батареи из двух машин были раскиданы по частям с максимальным удалением от взвода управления в 40 километров. Первое же испытание показало необычайно высокую эффективность новых зениток. Налет девятки финских пикировщиков, вернее немецких Ю-88 под управлением финских пилотов закончился полным уничтожением всей девятки в течение нескольких минут. Получив от мобильного радара данные о приближении самолетов противника две «Пилорамы» заняли небольшие холмы и встретили противника огнем. Зрелище со стороны было впечатляющим, вращающийся блок стволов зенитки просто превращался в факел огня из которого вырывались огненные иглы, каждый раз, как она открывала огонь. Учитывая низкую скорость пикировщиков, наведение пока еще несовершенной электроники было очень точным и буквально двух-трех секундного залпа хватало для превращения вражеского самолета в груду пылающих обломков. Видевшие это бойцы пришли в неописуемый восторг, практически все они уже успели побывать не под одной бомбежкой. Костяк моих мотострелков составляли бойцы воевавшие с самого начала войны и они уже успели летом бессильно наблюдать, как немецкие стервятники безраздельно и практически безнаказанно хозяйничали в воздухе. Теперь ситуация менялась, особенно у меня, хотя воздушного прикрытия практически не было. Сначала появились мобильные малокалиберные зенитки, которые хоть и небыли так эффективны, как «Пилорамы», но уже не позволили противнику безнаказанно бомбить и штурмовать колонны наших войск. Большие потери заставили немцев теперь бомбить в основном с большой высоты, за пределом радиуса действия наших ЗСУ, что сразу же сказалось на эффективности бомбежек. С приходом в войска новой ЗСУ, с наведением по радару и пускай с примитивной, но электроникой, позволяло полностью контролировать небо на высоте до двух тысяч метров.