По мере прибытия новых танков, а это были не только ИС-3, прибывали и мои орлы. Также потихоньку прибывала и моя пехота, всю технику оставляли на фронте, а здесь в Кубинке получали новую. Исключение составила только артиллерия, она вся осталась на фронте в виде отдельных дивизионов, и назад я должен был её получить только после окончательного формирования дивизии.
Неприятным сюрпризом для меня стало известие, что своих комбатов я назад не получу. На базе моих батальонов будут развернуты новые танковые полки и комбаты станут ими командовать. За это время личный состав вполне натренировался под надзором бывалых и опытных бойцов. По обе линии фронта чувствовалось напряжение, бои местного значения шли непрерывно, но без участия крупных сил. С нашей стороны в таких случаях вовсю принимали участия системы «Дождь». К этому моменту на фронте их было уже достаточно, они подъезжали к атакуемому немцами участку, давали по ним залп и сразу сматывались. В любом случае наступление противника срывалось, так как крупными силами он не атаковал. Такое состояние продлилось до Мая 1943 года. Ни одной крупной операции с обеих сторон, все выжидали и копили силы для решающей схватки. Сталин был не очень доволен этой задержкой, но понимал, что сил погнать немцев назад пока не хватает, а за время этой передышки и войска подучаться и новая техника встанет в строй. Поликарповский ПО-7 массово шел в войска и летчики чуть ли не молились на него, ни в чем не уступая, а по кое каким параметрам и превосходя немецкие Мессеры, они позволили четко контролировать небо и вместе с «Пилорамами» и другими самоходными зенитками надежно прикрыли войска от авиации противника. Теперь над нашими войсками постоянно кружилась хотя бы двойка ястребков, что немедленно оценили наши бойцы.
12
Немецкое наступление под Курском началось не 5 июля, как у нас, а 19 Мая и продолжалось не столь долго, как в нашей истории. Новое вооружение, в частности более мощные орудия и обстрелянные бойцы нанесли противнику большие потери, а 21 Июня состоялась решающая битва, когда порыв немецких войск уже основательно выдохся. Как и в тот раз нашей разведке стало известна точная дата и время немецкого наступления. В 4 часа утра вся дальнобойная советская артиллерия нанесла получасовой артналет по расположению немецкой тяжелой артиллерии, в то время, как системы РСЗО и обычные минометы отработали по расположению немецких войск. Только в 9 часов утра потрепанные ночным обстрелом немецкие войска перешли в наступление. Генерал-лейтенант Рыбалко, командовавший созданной в январе 1943 года первой ударной танковой армией, куда вошла и моя дивизия, распорядился всю бронетехнику разместить в отрытых капонирах, так что над землёй возвышалась только башня танка или ствол орудия самоходки. Капониры для танков были узкие с пандусами на обе стороны, что бы машины могли двигаться в обе стороны. Для самоходок они были более широкими, закрепленное в корпусе боевой машины орудие обладало малым углом поворота, а потому для его наводки требовался поворот всего корпуса машины. В первой линии стояли ИС-3 и сразу за ними противотанковые СУ-107 и тяжелые СУ-122-152. Во второй линии на расстоянии в полкилометра стояли Т-41 и уже дальше своей очереди ждали БТРы и БМП с десантом и поддерживающие их легкие СУ-76, а также мобильные ЗУ и БМПТ на базе ИС и Т-44. Спрятанная в капонирах техника, окрашенная в качественный камуфляж, и накрытая масксетями была трудноразличима, а земля перед орудиями обильно полита водой, для исключения их демаскировки пылью от выстрелов. Огонь по противнику открыли с дистанции 2500 метров и первой целью пока выбрали не шедшие впереди Тигры, Пантеры и Фердинанты, а модернизированные четверки с новыми длинноствольными орудиями. Их вертикальная 80 миллиметровая лобовая броня на таком расстоянии была вполне по зубам нашим орудиям и шедшие за тяжелыми танками четверки стали вспыхивать одна за одной. Сделав по 6–8 выстрелов, огонь перенесли на Тигры и Пантеры, которые за это время подошли ближе. Перед боем в боекомплект ИСов и СУ-107 дали по 10 подкалиберных снарядов, исключительно против Тигров и Пантер. Сейчас даже на расстоянии в 2 километра они уверенно пробивали лобовую броню немецких кошек и поле боя постепенно заполнялось горящими немецкими танками. Не смотря на отличную маскировку, по башням ИСов и лобовому листу самоходок всё чаще попадали немецкие снаряды, но пока без всякого урона. На танках толщина башни в лобовой проекции и маска орудия была 250 миллиметров. Самоходки имели наклоненную под углом в 45 градусов сто миллиметровую броню, что при горизонтальном попадании увеличивало бронирование на 50 %. Если в вертикальном состоянии снаряду надо было пробить 100 миллиметров, то под углом в 45 градусов уже 150 и это если не будет рикошета. Конечно было мало приятного, когда вражеские снаряды попадали в боевые машины, но главное, причинить существенный урон они не могли. Скоро к бою присоединились и Т-41, они из своих более слабых, 76 миллиметровых орудий принялись за уничтожение приблизившихся четверок, которых тяжелым танкам и самоходкам пришлось оставить в покое. Сложности возникли только с Фердинантами, эти немецкие самоходки имели лобовую броню в 200 миллиметров, и даже на малой дистанции её было не пробить, а потому Т-41 открыли огонь по их ходовой части, стараясь сбить гусеницу. При удачном попадании самоходку разворачивало боком и вот тогда наводчики ИСов и самоходок не зевали и всаживали свои тяжелые бронебойные снаряды им в борта. На дистанции в километр 80 миллиметров бортовой брони для тяжелых орудий были ни что, да и для Т-41 тоже вполне по зубам. Если в моей истории за каждый подбитый и уничтоженный танк противника на пришлось отдать 4–5 своих и наши части потеряли до 70 % своей техники, то сейчас всё было по другому.