На процессе в феврале 1940 года Ежов отверг обвинения в том, что он приказал устроить эту мошенническую аферу с отравлением ртутью; по его словам, вскоре после начала своей работы в НКВД он плохо себя чувствовал, и у него начали выпадать зубы. Врачи поставили диагноз — грипп, но Ежов выглядел настолько больным, что весной 1937 года Заковский пришел к выводу, что он, возможно, был отравлен. Начальник оперативного отдела ГУГБ Н.Г. Николаев-Журид, получивший приказ проверить кабинет Ежова, обнаружил в воздухе пары ртути и сделал тот же самый вывод{291}.
В июне 1939 года, после ареста, бывший личный врач Ежова из кремлевской больницы В.М. Поллачек показал, что весной 1937 года он был вызван в кабинет Ежова вместе со своим коллегой Виноградовым. Ежов жаловался на плохое самочувствие и металлический вкус во рту. Анализ мочи Ежова не дал результатов, однако десять или двенадцать дней спустя врачи были вызваны снова и им предъявили результаты анализа мочи Ежова, произведенного в клинике биохимика профессора Б.И. Збарского, при котором были обнаружены следы ртути. Поллачек и Виноградов после этого лечили Ежова до ноября 1937 года{292}. Много лет спустя сам Збарский рассказывал писателю А.П. Штейну о том, как в 1937 году Ежов предъявил ему показания Ягоды о том, что он (Ягода) давал Збарскому указания отравить Ежова. Персоналу было приказано обработать кабинет Ежова ночью дезинфекционным препаратом, содержащим ртуть (он назывался «бактерицидом Збарского»); занавески на дверях надо было обработать специальным пульверизатором, а окна и двери оставить закрытыми до утра{293}.
Во время кампании по реабилитации, в конце 80-х годов, было подтверждено, что Ежов сам осуществил инсценировку дела об отравлении ртутью. Николаев втер ртуть в ткани и обивку мебели в кабинете Ежова, а потом инсценировал их обнаружение. Сотрудника НКВД, имевшего доступ в кабинет, избивали на допросах до тех пор, пока он не признался в том, что совершил отравление (это был Саволайнен), а банку с ртутью, которую подбросили ему домой, в нужное время «нашли» и представили как «доказательство»{294}.
20 июня 1937 года, с одобрения Сталина, была расстреляна первая группа «заговорщиков» из НКВД и среди них М.И. Гай, А.Я. Лурье и С.В. Пузицкий, начальник оперативного отдела Дмитровского лагеря, заключенные которого строили канал Москва-Волга, открывшийся в начале мая 1937 года. Пузицкий был арестован вскоре после того, как 22 апреля Сталин, Молотов, Ворошилов и Ежов посетили канал. Тогда же арестовали начальника Дмитлага С.Г. Фирина и более 200 работников — строителей канала, как якобы участников заговора Ягоды{295}. Для быстрой расправы с ними в начале июня была создана комиссия НКВД, Прокуратуры и Военной коллегии, которая, не мешкая, во внесудебном порядке (по спискам) оформляя протокол за протоколом, рассматривала дела работников Дмитлага и выносила смертные приговоры. В следующие месяцы были расстреляны многие бывшие руководители ОГПУ-НКВД: 14 августа И.В. Винецкий, 3. И. Волович, И.В. Запорожец, К.В. Паукер, Г.Е. Прокофьев, А.М. Шанин и С.Г. Фирин; 21 августа бывший начальник иностранного отдела А. X. Артузов; 2 сентября Р.А. Пилляр и С.А. Мессинг; 9октября Г.А. Молчанов; 15 ноября Г.И. Бокий и И.И. Сосновский; 27 ноября Ф.Д. Медведь и В.А. Балицкий.
За полгода до этого, в мае 1937 года, Балицкий был назначен начальником УНКВД по Дальневосточному краю, а на посту наркома внутренних дел Украины его должен был сменить Т.Д. Дерибас. Но Дерибас так и не поехал в Киев, а 7 июня 1937 Ежов направил на Украину бригаду во главе с Фриновским, Дерибасом и начальником пятого отдела ГУГБ И.М. Леплевским, с целью «выявления и разгрома шпионских, вредительских, диверсионных, заговорщических, троцкистских и других контрреволюционных групп», включая таковые в Красной Армии{296}. Через неделю Леплевский был официально назначен наркомом внутренних дел Украины, а Дерибас вернулся на Дальний Восток в качестве начальника управления НКВД.
Балицкий 19 июня был смещен с должности начальника УНКВД Дальневосточного края, 25 июня на пленуме выведен из состава ЦК и вскоре арестован. Любитель женщин и красивой жизни Балицкий, который ни в чем себе не отказывал — ему к обеду самолетом доставляли жареных цыплят из Харькова, явно не представлял своей судьбы. Встреча нового 1937 года коллективом украинских чекистов запомнилась многим, гуляли как в последний раз. В своем заявлении начальник АХУ НКВД УССР С.М. Циклис дает выразительные картинки того праздника: «Постышев окруженный женщинами, пляшет и напевает песенку “Капитан, капитан…”. Музыканты с барабаном из кожи лезут вон, а один из музыкантов начинает плясать с Постышевым. Балицкий доволен, заливается со смеху и танцует фокстрот непристойно обнимая женщин. Бачинский, подливающий коньяк Постышеву и Балицкому, “старейший теоретик” таких оргий, выпивший до бессознательности потирает руки, доволен. Крауклиса жена тянет в комнату спать. Крики: “Циклис не дает, скупится, не дает шампанское”»{297}.
12 августа настала очередь и Дерибаса — он был арестован своим преемником на Дальнем Востоке Люшковым. В итоге, почти все начальники отделов НКВД, их заместители и начальники региональных управлений были арестованы и репрессированы, причем все по нелепым вздорным обвинениям. Согласно официальной статистике, с 1 октября 1936 года до 15 августа 1938 года — то есть во время чисток Ежова — по всей стране были арестованы 2273 сотрудника органов госбезопасности{298}. Здесь стоит пояснить — эта цифра относится собственно к работникам системы ГУГБ НКВД СССР — УГБ НКВД республик, областей (то есть к работникам госбезопасности) и не включает пограничные и внутренние войска, милицию и сотрудников ГУЛАГа. В 1963 году комиссия ЦК КПСС сообщила, что с октября 1936 года по июль 1938 года, «согласно неполным данным», было репрессировано 7298 сотрудников НКВД{299}. Действительно, если учесть милицию и войска НКВД, то эта цифра становится близкой к истине. С 1 октября по 15 августа 1938 года было репрессировано 2273 служащих органов госбезопасности, 4490 сотрудников милиции и 813 служащих пограничных и внутренних войск{300}, в сумме получается число, близкое к названному комиссией ЦК КПСС 1963 года. Иное число репрессированных сотрудников НКВД назвал Ежов на суде, заявив, что «почистил» не менее 14 тысяч чекистов{301}. Он имел в виду все подразделения НКВД, включая ГУЛАГ, пожарную охрану, систему записи актов гражданского состояния (загс), палату мер и весов, а также инспекцию резервов и т. п. Возможно, что Ежов включил в это число и тех, кто был только уволен. Во время перестройки КГБ называл цифру в 20 тысяч репрессированных сотрудников НКВД, чтобы подчеркнуть, насколько сами чекисты пострадали от сталинского террора. Однако, эти цифры относятся к более широкой категории лиц и к более продолжительному периоду, то есть к 1933–1939 годам. По этим сведениям, в указанный период было арестовано 22 618 сотрудников ОГПУ — НКВД, причем по всем видам обвинений (в том числе и уголовным), а на период 1937–1938 годов приходится 9462 арестованных сотрудника{302}. Эти данные, помимо сотрудников госбезопасности, включают милицию, войска НКВД, ГУЛАГ, систему загсов и т. п., причем здесь большинство было арестовано за должностные преступления (присвоение казенного имущества, хищения, подлоги и другие неполитические преступления).
293
Тополянский В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. М., 1996. С. 314; Збарский И.Б. Жизнь мумии и судьба человека: Из воспоминаний хранителя тела Ленина // Отечественная история. 1993. № 5. С. 163.
295
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 409. Л. 197; Бутовский полигон, 1937–1938 гг.: Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 2. М., 1998. С. 39–40; Кокурин А., Петров Н. ЛАГ: Структура и кадры. Статья пятая (Дмитлаг) // Свободная мысль. 2000. № 1. С 114.