Добавила свое в идеологический и организационный раздрай Новая экономическая политика, неминуемо повлекшая за собой оживление капиталистических отношений и элементов. Любопытно, что и троцкисты, и вслед за ними бухаринцы ратовали за продолжение НЭПа, который, по сталинскому мнению, выполнил свою историческую миссию уже к концу 1920-х годов. К.Хессе не вдается в анализ событий, предшествовавших НЭПу, не касается глубинных корней троцкизма. Возможно, из-за недостаточности у него информации на данную тему. Как бы то ни было, эта тема важнее важного.
Исследуя истоки и ход событий, приведших к возникновению первого на Земле социалистического государства и его борьбы за выживание, неизбежно сталкиваешься с явлениями подспудного характера.
Более, чем симптоматично, что Троцкий, всю жизнь прикрывавшийся именем Маркса и втихомолку ненавидевший Ленина, еще во время гражданской войны скрыто атаковал Сталина, дабы искоренить только-только обозначившийся фактор сталинизма. Знаем мы и то, что после ее окончания он атаковал уже открыто.
Хотя для Сталина все это не было секретом, действия Троцкого в 20-х годах он, вероятнее всего, не воспринимал как борьбу против себя лично, тем более – против сталинизма. Он хорошо видел троцкистскую опасность для учения и дела Маркса – Энгельса – Ленина, но был далек от мысли о продлении этого ряда выдающихся имен за счет собственного. Если бы он думал об этом, он был бы не Сталиным, а самонадеянным выскочкой, верхоглядом, политическим самоубийцей. То, что он не был таким, то, что он мыслил и действовал по-большевистски (т. е. на пользу общественному, пусть даже во вред личному), есть необсуждаемая очевидность.
Конечно, сказать надо и о том, что Сталин после смерти Ленина в общем-то не цеплялся за должность генсека, неоднократно просил освободить его от нее, и продолжал выполнять ответственные обязанности, потому что подчинился практически единогласному требованию партии и желанию большинства трудящихся. Выбери Сталин иную позицию, смалодушничай, отойди от партийно-государственного руля – и в той ситуации произошел бы неминуемый захват этого руля Троцким и компанией.
Характер сталинского выбора был далеко не личным. Выбор стоял между строительством реального социалистического государства и гипотетической мировой революцией. Вместо того, чтобы по троцкистскому рецепту истощать народные силы, бросая их в топку преждевременной, неготовой революции всемирного масштаба, сталинцы призвали массы создать мощный экономический и культурно-политический противовес царству капитала.
Это было важнее, это была оптимистичная и научная предпосылка сокрушения в будущем капиталистической системы. Ибо так создавались прочный тыл международного рабочего класса и конкретная материальная первооснова последующих антибуржуазных преобразований в стране и в мире. Не будем даже коротко обсуждать вероятную альтернативу, настолько очевидна ее трагичность. Не приступи мы к выполнению мобилизационных экономических директив сталинизма, страна стала бы легкой добычей только и ждущих удобного момента хищников, каковые вечны, покуда существует беспощадный мир капитализма.
План Троцкого примазаться к революционному порыву масс, прибрать его к рукам и искусственно продлить, прийти с его помощью к власти в возможно большем числе стран и придать там буржуазным порядкам чисто сионистские свойства и направления, провалился. Последователи иудушки до сих пор рвут и мечут, визжа о предательстве Сталиным пролетарской революции, которую на самом деле они замышляли как троцкистскую контрреволюцию.
Впрочем, и без мировой революции у данной группировки разнокалиберного лагеря мирового капитала были в ту пору неплохие шансы поживиться – всего одной, но зато какой страной!
Антиленинизм и антисталинизм должны были помочь им захватить и сионизировать махину развалившейся российской империи. В Западной Европе, в Штатах, в Азии и в Латинской Америке влияние сионистов уже тогда было огромным, но все-таки не беспредельным. Пока под запланированный Израиль одни из них приискивали местечко в какой-нибудь африкано-азиатско-американской тьмутаракани, другие положили глаз на оставшуюся, как они считали, бесхозной махину. Имея пропуск в будущее в виде коммунистических идей, паразитируя на них, пытаясь с их помощью объегорить настоящих борцов за советскую власть, троцкисты готовились создать де-факто сионистское государство.