— Мне только что сообщили, что Феликс арестован.
— Ох… теперь всё понятно… а мы здесь уже с ума посходили — мальчики исчезли. На дороге нашли две наши корзинки… вокруг грибы разбросаны. Меня Зелда срочно вызвала с работы. Уже и в милицию обратились. Они начали поиски… Я всё не решалась тебе и Вере Ивановне звонить — сказать, что Феликс с Артёмом исчезли.
— Меня сегодня не жди. Если и буду, то под утро. Хмельницким не звони. Их, вероятно, тоже проинформируют… когда положено.
* * *В Зубалово незаметно стемнело. Женщины собрались в гостиной на первом этаже.
— Надо сообщить Анастасу. Больше тянуть нельзя, — прошептала Ашхен Лазаревна.
В кабинете Микояна загудел зуммер вертушки. Анастас Иванович снял трубку и услышал голос наркома госбезопасности:
— Приветствую вас, товарищ Микоян. Меркулов беспокоит.
— Вечер добрый. — Ответил член Политбюро и подумал про себя: «Когда звонит глава госбезопасности, вечер добрым не бывает».
— Анастас Иванович, тут вот какое дело — мне «сверху» поступило указание задержать ваших сыновей, Вано и Серго… и допросить их по поводу оружия, из которого были убиты Шахурин и Уманская. Так что они сейчас в моём ведомстве, на Дзержинского. Предупредите, пожалуйста, жену, чтобы не волновалась.
— Вы что же их и на ночь оставите?
— Согласно предписанию, задержу до выяснения всех обстоятельств.
— Значит, они арестованы?
— Товарищ Микоян, поймите меня верно — я выполняю указание, — заюлил нарком.
— Хорошо, товарищ Меркулов. Всё ясно.
— Тогда, всего наилучшего, — по-пластунски уполз драматург.
— Всего, — обрезал член ГКО.
Медленным движением Анастас Иванович положил трубку. Внутри у него что-то оборвалось.
«…Даже на охраняемую дачу они пришли и так арестовали мальчиков, что мне надо из Москвы оповещать об этом Ашхен. Украли… Они всё могут. Боже! И я не последний из виновных, что вся страна — сплошная зона… Тюремные камеры, как сельдями в бочке, набиты заключёнными, мечтающими выбраться из-за колючей проволоки, разделив хотя бы судьбу простого люда. А этот люд теснится в бараках, сидя друг у друга на головах… мельтешит на работе, чтобы перебраться в камеру — коммунальную квартиру… Мелкому начальству снится отдельная квартира-камера и камера-кабинет… Чины покрупнее отдыхают в камерах — дачных посёлках и грезят о самой большой камере, как у меня — двухэтажном кирпичном особняке. Камеры большего размера в этой стране просто не существует. Выше уже всё. Выше — конец. Выше — только жерло вулкана. И самое удивительное — все карабкаются туда, зная, что наверху пропасть, на дне которой раскалённая лава… Думают, дураки, что смогут зацепиться за край и не сверзиться. И я так думаю. И я буду молча хвататься за последнюю травинку своей десятигектарной зоны, обнесённой трёхметровым кирпичным забором, чтобы только эта моя зона с персональным взводом надзирателей не усохла в мгновение ока до размера тюремных нар… Неужели это никогда не кончится?! Стоп, Анастас! Успокойся! Не раскисай! Пока твоя зона ещё находится в Зубалово, ты обязан бороться! Тебе детей спасать и себя спасать»!
Звонок из Кремля лишь на мгновение опередил Ашхен Лазаревну, собравшуюся оповестить главу семьи о пропаже детей. Услышав мужа, она упредила его и прокричала в трубку срывающимся голосом:
— Анастас! Дети пропали! Мы с ног сбились… всё обыскали, везде обзвонили!
— Не волнуйся — они арестованы, — прервал её Анастас Иванович и разъединил связь.
* * *Анна Барабанова почувствовала неладное в восемь вечера. Решив, что после кино Леня зашёл к Бусаловым, она связалась с ними, чтобы загнать сына домой. Однако Ирочка сказала, что ни в какое кино они с Лёнькой не ходили и что она ему сегодня вообще не звонила. Но Тамара утверждала, что с братом говорила именно Ира. Анна Сергеевна ничего не могла понять, но всю её уже охватил ужас. Она позвонила мужу и рассказала о пропаже сына. Тому немедленно передалось волнение жены, и он обратился к милицейскому дежурному по городу. Поскольку запрос шёл из приёмной самого Микояна, сразу же начался активный поиск мальчишки, исчезнувшего столь странным образом.
Взбудораженный и не на шутку встревоженный, заведующий секретариатом члена ГКО Александр Барабанов ещё выждал какое-то время, а потом встал из-за стола и пошёл в кабинет начальника.
— …Анастас Иванович, позволите?
— Заходите, Александр Владимирович. Что-нибудь случилось?
Несмотря на спокойный тон Микояна и несмотря на свою растерянность, Барабанов сразу увидел, что на шефе нет лица. Но он все жё решился обратиться со своей бедой: