говорит ничего определенного».
Впрочем, 24 ноября он высказался достаточно определенно. «Вчера Леон сказал, что мои надпочечники поражены (раком). И добавил таинственную фразу: "Зачастую
это случай". Уже больше месяца я не встаю, в спине ужасные боли. Леон меня
облучил, а сейчас вновь химиотерапия».
Вне сомнения, врачи давным-давно понимали безнадежность борьбы, однако
продлевали агонию. Владимир Максимов: «Врач почему-то всегда говорил о
ремиссиях... Уже Тарковский был в клинике, а врач Ларисе: поезжайте во Флоренцию, у него все нормально. Хотя Тарковский уже очевидно умирал...»
Действительно, поведение Шварценберга не вполне понятно.
Впрочем, хотя и ценой страданий, жизнь Тарковского была максимально продлена, и он до последних дней работал. 9 декабря: «Сегодня здесь был Шарль. С ним и Ларой
мы работали над окончательной редакцией книги для французского издательства...»
Здесь пришло время сказать об одном обстоятельстве, объясняющем тот несколько
странный оптимизм, с которым Тарковский воспринимал все эти мучительные курсы
лечения от неизлечимой болезни. Дело в том, что 4 сентября 1986 года у Тарковского
родился третий сын, матерью которого оказалась бывшая норвежская танцовщица по
имени Верит, с которой он познакомился в период съемок «Жертвоприношения». Судя
по всему, ребенок, был зачат в декабре, именно в те дни, когда Тарковский узнал от
врачей страшный диагноз. Что здесь могло иметь место? Конечно же, здесь ситуация
реальной жизни приняла отражение ситуации кинопроизведения, где героя Александра
спасает от гибели «ведьма» — добрая, хорошая ведьма. Совершенно очевидно, что
Тарковский верил в исцеляющую силу сакрального эроса. В первом варианте сценария
«Жертвоприношения» герой заболевает раком, домашний врач сообщает ему о близкой
неотвратимой смерти. Однако «вдруг однажды в его дверь раздается звонок. Перед
ним возникает человек (прототип Отто, почтальона в "Жертвоприношении"), который, словно бы в соответствии
307
* Нельзя исключать и эту версию его заболевания. Когда имеешь дело с такой
суперчувствительной и глубоко мистической натурой, то подобная форма
самопожертвования — во имя встречи с сыном, во имя победы над брутально-
** Тонино Гуэрра говорил позднее: «Больше всего мне хотелось бы узнать, что
Тарковский и Франко сказали тогда друг другу, не произнеся ни слова». Да, вероятно, это и было самое бездуховной системой, отнюдь не кажется мне невозможной или
странной. Тарковский заболел, чтобы вызволить сына,— что в этом стран* ного? Ведь
решал не его мозг, решали его спонтанные глубины, глубины «спонтанной этики».
главное, самое доверительное и самое невероятное сообщение Тарковского. Такое
большое, что не вмещалось в слова.
J307
с некой традицией, передает весть, что он, Александр, должен пойти к одной
женщине, обладающей чудесной магической энергетикой и прозываемой ведьмой, и
переспать с ней. Больной повинуется, познает божественную милость исцеления, что
вскоре и констатирует изумленный врач, его друг...»
307
И вот 14 января 1986 года Тарковский писал в дневнике: «...Я не сомневаюсь, что
выйду победителем из этой борьбы: мне поможет Бог. Моя болезнь — это наказание, благодаря которому станет возможным вызволить Тяпуса и Анну Семеновну из
Советского Союза.* Я останусь победителем, потому что не должен ничего потерять. Я
иду до конца. Самое главное, что Бог мне помогает. Да святится Имя Твое!»
Здесь снова жизнь скрестилась с творчеством до неразъятия. Александр с Марией
сошлись не для греха, они сошлись во взаимном движении жертвоприношения.
Александр принес жертвенный обет Богу, и в своем сердце он знает, что не отступит от
обещанного. Мария жертвует Александру свою нежность и свой эрос, глубинно-просто
понимая и принимая весь предсмертный трагический пафос Александра. В итоге —
катарсис.
В реальной жизни Тарковский приносит жертву своим здоровьем, затем пытаясь
спастись в сакральном эротическом акте. Однако Господь рассудил по-своему. Чудо
исцеления не произошло. Случилось обыкновенное чудо: родился живой, не
кинематографический Александр, который живет ныне в Норвегии.
С 16 декабря Тарковский в клинике. (До этого — в парижской квартире по улице