— Уколов не боюсь. А вот того, что меня могу запереть на несколько дней из-за отравления и кормить овсянкой на воде — еще как боюсь.
Она понимающе кивнула и сочувственно произнесла:
— Но страдать и терпеть тоже не вариант. У тебя есть с собой какие-нибудь лекарства? А то смотри, у нас с подругой активированного угля — просто завались. Могу угостить. Отблагодарить за спасение, так сказать.
Глеб замялся, а на бледных скулах выступил легкий румянец.
— Да неудобно как-то…
— Неудобно, когда тебя сбрасывают в воду, а ты не умеешь плавать. Пойдем давай, — безапелляционно сказала она и, взяв за руку, повела за собой.
В домике стояла тишина. Вожатая, как и намеревалась, вытащила всех из комнат. Зайдя в комнату, Василина осмотрелась, припоминая, куда Женька положила коробочку. Найдя ее в тумбочке, она протянула уголь Глебу и потянулась к кувшину с водой. Наливая ее в стакан, она услышала за спиной:
— Эм… Ты, кажется, перепутала коробки и дала мне конфеты.
— Это уголь, — она развернулась с полным стаканом и скомандовала: — Пей, пока в обморок не грохнулся. Бледный, как привидение.
— Ты так пошутить решила? — непонимающе выгнул бровь Глеб.
Василина закатила глаза:
— Это не конфеты, а цветной уголь. Прямиком из Чехии. Не веришь — попробуй.
Он настороженно выбрал ярко-оранжевую таблетку-конфетку и разгрыз. На его лицо отразилось недоумение. Удостоверившись, что Василина его не обманывала, он принял активированный уголь и залпом осушил стакан воды.
— Кажется, в Чехии не в курсе, какого цвета должен быть уголь… — пробормотал он. — Ну ладно, я… В общем, пойду отлежусь.
Василина усмехнулась:
— Если тебе вожатая разрешит. Такое чувство, что у них на кроватях сигнализация — лег в неположенное время, сразу прибегают.
— Как-нибудь… — начал Глеб, но закончить ему не дали. В комнату вернулась Женька. Она застыла на пороге и, окинув взглядом мокрую подругу и парня в одних шортах, молча вышла, прикрыв за собой дверь. Смутившись, Глеб кашлянул: — Экхм… Я, пожалуй, пойду. Еще увидимся.
Он поспешно покинул комнату, перекинув полотенце через плечо. Василина выглянула в коридор и встретилась взглядом с подругой, на которой было надето какое-то средневековое платье. Ухватив ее за руку, она затащила Женьку обратно в комнату.
— Я ошарашена, — заявила Женька, оседая на стул. — И обескуражена! Я просто в шоке.
— Вижу, первое занятие в театральной студии не прошло даром, — заметила Василина и открыла дверцу шкафа — ей срочно нужно было переодеться во что-то сухое.
— Что произошло? Что у нас делал Глеб? Еще и в таком виде?
— А что на тебе надето? — ответила вопросом на вопрос Василина. Ей очень хотелось рассказать все подруге, но после того, как случившееся уложится в ее голове. Несмотря на внешнее спокойствие, она все еще не отошла от инцидента на озере.
— Это мой костюм. Пришла тебе показать, а тут…
Ее перебил требовательный стук в дверь. Не дожидаясь разрешения войти, в комнату влетела вожатая. И вид у нее был отнюдь не добродушный.
— Вы тут одни? — зачем-то спросила она, хотя и так видела, что никого кроме Василины и Женьки в комнате не было.
— Одни, — хором подтвердили подруги.
Не обращая внимания на Женьку, вожатая нетактично показала пальцем на Василину:
— Ты. Иди за мной.
Подруги обеспокоенно переглянулись. В глазах Женьки застыл немой вопрос: «Во что ты вляпалась?».
— Иду, — тихо сказала Василина, стараясь скрыть растерянность. Вожатая была настроена серьезно, и это беспокоило Василину больше всего.
Выйдя из комнаты, она бросила последний взгляд на Женьку. Та все еще сидела, не в силах понять, что происходит. А Василина шла по коридору, чувствуя, как все уверенность улетучивается. С каждой секундой страх только усиливался. В голове словно на повторе вертелась мысль: «А вдруг меня накажут?».
Пока вожатая двигалась вперед, ее шаги казались громче, чем когда она тащила Василину в редакцию. Один этот звук предвещал какие-то серьезные последствия. «Не думай о плохом», — пыталась успокоить себя Василина, но не могла избавиться от ощущения, что ее ждет нечто неприятное.
Глава 19
Оказавшись в административном здании, Василина сделала попытку узнать у вожатой, почему ее вызвали, но та сухо отрезала:
— Директор все расскажет.
После этого, несмотря на теплый вечер, по коже Василины прошли мурашки. Если ее вели к директору, то дело куда серьезнее, чем она предполагала. На мгновение к ней закралась мысль, а не случилось ли что-то дома — с мамой или папой? Но она быстро отбросила ее. Вожатая не проявляла к ней никакой сочувствия, а была зла. Это говорило только о том, что Василина в чем-то провинилась. Возможно, в том, что ушла к озеру без сопровождения вожатых.