Сдув с лица прядку волос, она отрезала:
— Я не играю в недотрогу. Я вообще с тобой ни во что не играю. И когда я это говорю, я тоже не играю! Повторяю свой вопрос. Чего. Ты. От меня. Хочешь?
Взгляд Роберта переменился. До него начало доходить, что она не притворялась. На мгновение его хватка ослабела, но, когда Василина попыталась вырваться, он снова сжал ее.
— Ты пришла ко мне домой, — напомнил он. — Разве это был не сигнал?
— Если только сигнал того, что ты идиот, — съязвила Василина. — Меня твой брат сшиб. А домой позвала ваша мама. Это случайность, а не какой ни сигнал. И ты все еще не ответил на мой вопрос.
Роберт не отрывал от нее внимательного изучающего взгляда со смесью растерянности и разочарования.
— Я думал, мы начнем снова, — наконец, признался он упавшим голосом.
— Что начнем? — хмыкнула Василина. — Чтобы я за тобой бегала, а ты меня избегал и посылал? Нет уж, спасибо, мне хватило эмоциональных качелей — накаталась.
Он нервно замотал головой:
— Нет-нет-нет, мы можем начать все с чистого листа. Без фальши и всего остального. Возможно, я переборщил весной, признаю. Но кто не ошибался?
Его взгляд стал заискивающим и умоляющим. Когда-то Василина все бы отдала за то, чтобы Роберт с такими глазами просил ее стать своей девушкой. Но той Василины больше нет. Как и чувств к Роберту. Никаких, кроме неприязни. Ей даже стало его немного жаль.
— Я с тобой согласна лишь в одном — мы оба ошиблись друг на друге. Мне не стоило с таким фанатизмом носиться за тобой, а тебе… Свои ошибки ты и сам знаешь. Мы были уроком друг для друга. Постарайся быть искренним со своей будущей девушкой и ни во что не играть.
Он судорожно кивнул:
— Мы можем начать все с начала. Обещаю, я больше не повторю той ошибки.
— Ой ли? — выгнула бровь Василина. — Откуда мне знать, что это не уловка? Ты сейчас скажешь что угодно, чтобы вернуть меня, а через две недели кинешь? А потом снова начнешь вымаливать прощения? Мне это неинтересно. Я тебя не люблю, Роберт. Мне нравится другой. А теперь пусти, спектакль уже начался.
Роберт до боли сжал ее плечи так, что они хрустнули. Поморщившись, Василина поняла, что была права — его слова были ложью. Он ничего не осознал. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы заорать, но Роберт впился в нее губами — настойчиво и грубо. Не отвечая на поцелуй, ей хотелось треснуть его, но Роберт сжал ее так крепко, что Василина не могла даже пошевелиться.
Неожиданно он оторвался от нее. Точнее, Глеб разорвал их поцелуй и отпихнул Роберта, прикрыв собой Василину.
— Иди смотреть спектакль, скоро Женькин выход, — тихо, но твердо произнес Глеб, сверля взглядом Роберта, не суля ничего хорошего.
— Я останусь, — запротестовала Василина.
В этот момент Роберт кинулся на Глеба, но все его движения и удары были инстинктивными и неумелыми, в то время как у Глеба — уверенные, четкие движения, выработанные на тренировках. Он увернулся от первого удара Роберта и, используя его собственный импульс, развернул его в сторону, заставив того потерять равновесие. Глеб не хотел драться, но не мог позволить Роберту обижать Василину.
— Ты что, совсем с ума сошел? — прогремел Глеб, уверенно подставляя плечо, чтобы не дать Роберту снова атаковать.
Роберт, потерявший инициативу, замер на мгновение, осознавая, что его «игры» с Василиной кончились. Взгляд Глеба был холодным и решительным, в нем не было ни малейшего намека на сомнение.
— Отпусти ее, Роберт. И забудь о ней. Это последнее предупреждение, — произнес он, а голос его был угрожающим и полным уверенности.
Роберт, поняв, что на него смотрит не просто противник, а человек, готовый защищать Василину до последнего, вдруг пришел в себя. Он сделал несколько шагов назад, разведя руки в стороны, будто сдавшись.
— Ладно, — пробормотал он, и, отступив, бросил последний недовольный взгляд в сторону Василины. — Но я это так просто не оставлю.
Василина разочарованно поморщилась:
— Я никогда не буду твоей, Роберт. Пойми это уже.
Когда он ушел, Глеб обернулся к Василине. В его глазах смешались гнев и забота.
— Ты в порядке? — уточнил он, внимательно изучая ее лицо, руки и плечи, на которых остались красные отметины от хватки Роберта.
Василина, все еще растерянная, кивнула. Она не могла произнести ни слова. Как же ей хотелось сказать ему о своих чувствах, но страх и сомнение не отпускали.
— Спасибо, что пришел, — прошептала она, чувствуя, как ее сердце замирает от близости Глеба.
Он шагнул ближе, и, казалось, между ними возникла невидимая нить, которая связывала их так, как никогда прежде.