Я нашёл его. Не скрою, я избил до полусмерти его тогда. Моя первая вспышка агрессии оказалась невероятно сильной. Ничего не оставалось, как припугнуть его тем, что его чёрные дела с незаконной арендой квартир станут известны полиции и у него возникнут ненужные проблемы с законом.
– Раз такой порядочный – Сплёвывая кровь, этот урод всё ещё потешался надо мной – заплатил бы за эту девку сам. – Я наступил ботинком ему на горло, слыша отчётливый хрип. Я помню свою улыбку до ушей. Мне так понравилось, что эта скотина находится между жизнью и смертью, а главное – только я могу решить, жить ему или умереть. Как он цеплялся, как жадно глотал воздух.
– Считаешь меня таким глупым?! Как Юнг Вон примет мои деньги, если мы даже не знакомы?! – С криком я хотел придушить его, задавив ногой то самое горло.
– Ты убил его тогда? – Кан Ук снова вернул, сидящего напротив, подозреваемого из своих воспоминаний.
– Нет! – Крикнул тот, с жестокостью в глазах. – Я оставил его в живых. В ту ночь я вызвал ему скорую, так что на моих руках его смерти нет. Несмотря на абсурдность ситуации, я всё же оставил деньги у порога её квартиры.
– Откуда такая большая сумма денег взялась у обычного курьера?
Ким Джи Кан закусил нижнюю губу – Послушайте, тогда я вёл честную жизнь. Вы не верите мне? – Нервничая, он заглядывал в глаза прокурора и детектива по очереди, надеясь найти в них снисхождение и доверие.
– Я вам верю, до этого момента за вами не числилось ни одного плохого поступка. – Грамотно и спокойно объясняла детектив, чем вызвала открытое удивление прокурора Кан Ука.
– Она постучалась в мою дверь той же ночью. Юнг Вон, безмолвно, взяла мою руку и вложила в неё тот самый конверт с деньгами. С улыбкой на лице и болью в глазах она говорила –
– Спасибо вам. Я не знаю, кто вы, но вы тот, кого я замечаю за собой постоянно: Вы приходили на площадь и внимательно слушали меня, провожали до дома и, наконец, оставили это. Почему вы так добры со мной? Её горящие надеждой глаза взбудоражили моё сознание.
Я не смог контролировать себя и признался ей – Я люблю вас.
Её реакция была удивительной – Юнг Вон улыбнулась, словно ждала этих слов очень давно.
– Я могу войти? – Когда она сделала шаг вперёд, мысли вновь поменялись местами и разум вернулся назад. Я перегородил ей дорогу, вспомнив, чьими фото украшен вдоль и поперёк мой дом.
– Нет. Не сегодня.
– У вас кто-то есть?
– Что ты! Там ужасный бардак, не хочу, чтобы твоё первое впечатление было обо мне таким.
Мы начали встречаться. Каждый раз, оказываясь в кино или кафе, я чувствовал что-то необъяснимое:
Я, как обычно приходил и слушал её выступления, но теперь моё сердце вело себя иначе. Оно не выносило, когда другие люди улыбались ей, аплодировали, видели её ослепительную улыбку.
– Пошли отсюда! – Я грубо схватил Юнг Вон за запястье и потянул в свою сторону. Расплывалось всё, но только не выход. Мне нужен был он, как можно дальше от всех.
– Эй! Джи Кан! – Её сладкий голос остановил меня. Я долго моргал и щурил глаза. Силуэт Юнг Вон расплывался, а то и вовсе троился. – Что ты себе позволяешь?! – Наконец я сконцентрировал свой взгляд на её нахмуренных бровях.
– Ты больше не будешь для них играть!
– Мне следует играть для тебя одного?! Какой же ты эгоист!
– Мне страшно! – Я обнял Юнг Вон крепко, вдыхая самый близкий запах её тела. Шея беспокойно задрожала.
– Ты замёрзла!
– Пусти! Нет же! Я обижена!
– Нет! – Ещё крепче сжимая хрупкие плечи, я чувствовал, как страх подступает к горлу. – Ты всё, что у меня есть.
Необъяснимое состояние стало возвращаться, каждый раз, когда мы находились средь других людей:
– Мороженое очень сладкое. – Вытирая остатки с носа и слизывая их с уголков губ, Юнг Вон улыбалась мне самой искренней улыбкой, почему я не замечал этого тогда… Для меня имело значение другое – те парни и эти, у барной стойки, проходящие мимо на улице, казалось, словно они все откровенно пялились на её фигуру.
Что, если Юнг Вон исчезнет, прямо сейчас, в эту секунду? – подобные мысли я неоднократно прокручивал в своей голове. Я фантазировал, если бы она предпочла мне другого, кого-то кроме меня…
Отвратительное чувство. Я держал Юнг Вон за прозрачную нить, которую она сама вручила мне, однако, я сам превратил эту нить в верёвку, которой крепко связал свою возлюбленную.
Как же раздражало, когда она переписывалась с кем-то в телефоне. Постоянные головные боли на почве ревности в конец добили меня. Я подозревал её в измене. В конце концов, не выдержав, я подмешал в её бокал с шампанским снотворное, и когда она уснула, я читал все её сообщения, каждую переписку.