Скинул обувь и куртку, бросив на пол. Забрался на кровать, пристально посмотрел мне в лицо и ухмыльнулся.
— Ждала?
Я кивнула, слабо улыбнувшись. Ждала. Знает, что ждала.
Вдохнул воздух возле моей шеи, скомандовал:
— Ложись.
Рухнула на спину. Одеяло медленно поползло вниз. Отшвырнул туда же — на пол. Холодный воздух из приоткрытого окна коснулся кожи, покрыв её мурашками. Провёл ладонью по ноге, сжал бедро. Тело забила крупная дрожь — изголодалась. Хотела, до безумия. Сжимала ноги, когда ходила в магазин — трусики болезненно вдавливались в промежность. Сводило ступни, если вода из биде попадала на клитор. Вздрагивала даже от дуновения холодного воздуха из окна.
Его рука накрыла лобок, большой палец коснулся чувствительной кожи. Я задержала дыхание, и посмотрела на него широко распахнутыми глазами.
Красивый. Какой красивый. Мой.
А мой ли?
— Как тебя зовут? — спросила дрожащим голосом и испугалась, что не ответит.
— Зачем тебе моё имя? — издёвка в голосе, недоверчивый прищур карих глаз.
— Мне нужно. Я должна знать, как тебя зовут, — я проскулила, умоляя.
— Ты ничего никому не должна. Запомни это.
Сказал, как отрезал. А ведь прав, мерзавец. Прав. Не должна.
Наклонился надо мной, опираясь на одну руку. Поцеловал в подбородок, прикусил его. Я поняла, что лежу слабая, безвольная — хотела бы не реагировать на его прикосновения, но не могу.
— Скажи своё имя, — попросила настойчивей.
Он удивился, тень неодобрения пробежала по напряжённому лицу.
— Скажи, — твёрдо повторила я.
Покачал головой, и продолжил гладить ладонью.
Я оттолкнула её, приподнялась на локтях, приблизившись к его лицу вплотную.
— Скажи, или ничего не будет. Можешь взять силой, но ответных ласк не жди.
Он вздрогнул, как будто ударила. Посмотрел пристально, изучая. А потом в глазах появилась грусть.
Встал, поднял куртку, скользнул в ботинки. И пошёл на выход.
— Стой! — заорала, резко подскочив и побежав за ним следом.
Ударила кулаком в спину — всё равно что стену бить.
— Почему я? Почему ты пришёл ко мне? — ударила ещё раз, сильнее — даже не шелохнулся.
Развернулся, перехватил руки, сжатые в кулаки. Поцеловал костяшки пальцев, в потом подтянул к зеркалу, висящему над комодом в прихожей.
— Посмотри на себя, — кивнул на наше отражение, — Тебе тридцать, а глаза большие и такие чистые — как у девчонки. Тело тонкое, складное — больше девятнадцати не дашь. Волосы — как зеркало, блестят на солнце. Упругие, сильные, густые, — я прикрыла глаза и покачала головой, — Смотри, — властно поднял мой подбородок, — Ты красивая. Ты умная. Ты сильная. Ты статная. Как такую не выбрать? Как на такую не обратить внимания? Скажи мне.
Провёл носом по щеке, втянул воздух — раздулись ноздри.
— Как ты пахнешь… Карамель, тёплая, горячая — а с виду снежная королева. Твой вкус — попробуешь раз, уже не забудешь. Не плачь, девочка, смотри, — он вытер мои слёзы губами и заглянул в отражение, прямо мне в глаза, — Такая как ты — мечта любого мужчины. Но не каждый имеет на тебя право. Тебя надо покорить, добиться, заслужить. Быть с тобой — дар, посланный свыше. Как ты этого не понимаешь? Тебя надо было назвать Богдана — Богом данная.
Вздрогнула, замерла. Посмотрела на него в отражении — острый подбородок, чёрная щетина, карие глаза, как омуты.
— Божена, — назвал моё имя, и я рассыпалась, разрыдалась, трясясь в его руках, — Ты… Ты лучшее, что было в моей жизни. Я бы держал тебя, никогда бы не отпустил. Никогда не посмотрел бы ни на одну другую женщину. Но я не заслуживаю тебя. Не имею права.
Он отступил, и я сползла на пол. Погладил по голове, присел передо мной, поцеловал в губы. Я зарыдала громче, вцепилась в его куртку, не отпуская. От сжал мои руки, оторвал от себя, медленно поднялся.
И ушёл.
Ушёл.
Ушёл!
Он ушёл!!!
Я забилась в рыданиях, рухнула лицом на пол. Ревела, кричала, просила вернуться. Била руками твёрдые доски, билась головой, искусала губы в кровь.
Умоляла не оставлять меня. Не оставлять одну, одинокую, никому не нужную. Красивую, но незаметную. Сильную, но слабую. Статную, но отчаявшуюся. Умную, но несмышлёную в свои тридцать лет.
Кричала, что люблю. Люблю до дрожи, люблю безумно — так, как никогда в жизни не любила. Царапала пол ногтями до крови, когда ползла к закрытой двери. Стучала в неё, словно она могла открыться и впустить меня к нему. Скулила, выла, умирала.
Да, умирала.
Он ушёл…