Я оборачиваю полотенце вокруг талии и возвращаюсь в дерьмовую спальню. Прямо там, на моей кровати, сидит та рыжая, раздвинув ноги и все еще непрерывно лопая эту гребаную жвачку.
Я рычу.
— Как, черт возьми, ты сюда попала?
— У нас есть ключи безопасности, — ухмыляется она. — Не притворяйся, что ты не рад, что я здесь.
Я не отвечаю, и она поднимается с кровати, подходит ко мне и хватает узел моего полотенца. Она прижимает меня к своему телу, и по какой-то причине я позволяю ей. Но ярость внутри меня нарастает.
— Ты помнишь мое имя? — Мурлычет рыжая, и я отрицательно качаю головой.
Она дуется на это, но не позволяет этому беспокоить ее слишком долго. Она тянет узел, полотенце грозит распахнуться, обнажая мой член, который все еще пульсирует от мыслей о Дав в душе.
— Я Ханна.
— Ханна, правда? — Говорю я, и она кивает с тем, что, я уверен, она считает соблазнительной улыбкой. Тогда я хватаю ее за запястье. — Что ж, Ханна, тебе следует убраться к чертовой матери из моей комнаты, пока я не заставил тебя пожалеть о том, что ты пришла сюда.
— Как ты собираешься заставить меня пожалеть об этом?
Одним движением я заламываю ей руку за спину, и она кричит от боли. Я хорошо знаю человеческое тело. Еще один поворот, на несколько дюймов влево, и я сломаю ее крошечное запястье. Эта мысль приводит меня в трепет.
— Я же говорил тебе, — рычу я на нее, когда она смотрит на меня испуганными глазами. Наконец-то, блядь. — Я занят. А теперь убирайся к черту из моей комнаты, пока я не сломал тебе руку. А потом и шею.
Я отпускаю ее, и она отшатывается назад, выражение ее лица оскорбленное, когда она поднимается, отряхивая свои рваные джинсы и эту дурацкую гребаную рубашку Nirvana.
— Ты не хочешь меня?
— Нет, — ворчу я. — В тысячный раз повторяю, меня это не интересует. А теперь проваливай.
Она гладит своё запястье, которое я вывернул другой рукой, и уходит, не сказав больше ни слова. Как только дверь за ней закрывается, я вздыхаю с облегчением. Чертовы женщины.
Они просто не могут устоять передо мной.
***
На следующее утро я еду на такси и вижу Дав на Родео Драйв. Я удивлен, увидев ее там. На самом деле Дав не любительница ходить по магазинам, и уж тем более по дизайнерским. Но мои сомнения быстро развеиваются, когда я вижу, как подъезжает машина Барби. Элиза Ховард, конечно же, черт возьми.
Это должно быть интересно.
В течение следующих нескольких часов я слежу за ними повсюду, пока они покупают нелепые гребаные наряды. Эта сучка Элиза все время пытается заставить мою маленькую птичку надеть что-нибудь розовое, но, к счастью, девочка достаточно умна, чтобы сопротивляться. Сквозь витрины одного из элитных бутиков я наблюдаю, как она примеряет черный наряд, у него длинные рукава и вырез с капюшоном, но он достает ей до колен. Платье обтягивающее, и меня бесит, как сексуально выглядит в нем Дав. Элиза помогает ей выбрать пару простых черных туфель на каблуках, которые подойдут к наряду, а маленькая птичка покупает ей кошелек в благодарность за помощь.
Я не знаю, к чему она готовится, но если это связано с мужчиной, я убью его, черт возьми.
Покончив с покупками, девушки обмениваются воздушными поцелуями и прощаются. Элиза уезжает на своей нелепой машине, а маленькая птичка заказывает Uber. Я задерживаюсь рядом, пока она ждет свою машину, держа в руках пакеты с покупками. Искушение подойти к ней чертовски велико. Может быть, просто немного ближе… достаточно близко, чтобы вдохнуть ее запах. Я почти не помню его. Я не позволял себе приближаться к ней в течение многих лет, и я жажду неповторимого аромата ее кожи. Я изо всех сил стараюсь вспомнить пудровую смесь ее собственного аромата, розовый запах ее духов. Но ничто не может быть так хорошо, как её собственный аромат.
Я тушу сигарету ботинком и подкрадываюсь ближе, прячась в тени. Я останавливаюсь в пяти футах от нее. Опасно близко, но маленькая птичка ничего не замечает. Ей нужно быть более осторожной. Зато теперь я достаточно близко, чтобы почувствовать ее запах. Достаточно близко, чтобы наполнить свои ноздри уникальной смесью мягких, бархатистых лепестков роз и детской присыпки. Черт возьми, она потрясающая. Моя одержимость усиливается.
Она достаточно близко, чтобы я мог дотянуться до нее, схватить за горло и затащить в тень. Мне приходится бороться со всеми инстинктами, чтобы не сделать этого, и когда подъезжает ее такси и она садится внутрь, мои руки сжимаются в кулаки. Я хочу ее. Я больше не смогу сдерживаться.
Я ловлю попутку и следую за ее такси обратно к ней домой. Уже почти шесть вечера, а она все еще ничего не ела. Мой собственный желудок урчит, вероятно, так же сильно, как и ее, но она ничего не готовит дома и не ест. Вместо этого она примеряет свой наряд и возится с прической и макияжем перед зеркалом.
Она идет на гребаное свидание.
Она блядь собирается на свидание.
Мои губы сжимаются, когда я думаю о ней с другим мужчиной. Если он прикоснется к ней, я заберу ее сегодня вечером. Я должен это сделать. Я не могу позволить, чтобы она досталась кому-то другому. Моя кровь бурлит, адреналин несется по моим венам. Желание наконец-то забрать то, что принадлежит мне, чертовски непреодолимо.
Машина, которая подъезжает к ее улице, выглядит роскошно. Водитель выходит, открывая дверь для темноволосого высокого парня с растрепанными волосами, одетого во все черное. Его слегка растрепанные волосы зачесаны назад. Он красивый. Но недостаточно хорош, для моей маленькой птички.
Если и были какие-то сомнения в том, что он был кавалером моей девушки, то они исчезли, когда он позвонил в дверь Дав. Я громко рычу, я так зол. Я не знаю, смогу ли я наблюдать, как это происходит. Может быть, мне стоит просто покончить с этим и перерезать ему горло прямо сейчас.
— Я знаю, что ты делаешь.
Я резко поворачиваю голову на звук голоса. Это бедно одетый мужчина с мудрыми глазами и жидкой каштановой бородой. Его лицо румяное, но зубы ровные, когда он улыбается мне.
Это благотворительный проект маленькой птички.