— Прости, — шепчу я. — Это так… это так быстро.
— Не извиняйся, — отвечает он. — Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Но я действительно хочу поцеловать тебя снова…
Я смотрю на него и киваю. Я не хочу показывать это, но мне нужно больше. Его губы снова встречаются с моими. На этот раз он терпеливый, медлительный, мягкий. Так или иначе, все еще страстно. Я таю в его объятиях, мое тело сливается с его телом, когда он прижимает меня к себе.
— Ты хочешь пойти ко мне домой? — Бормочет он мне на ухо. — Или к тебе… Чего бы ты ни хотела, Дав, я просто хочу быть с тобой. Черт, я знаю, что это слишком быстро, я знаю, что не должен всего этого говорить, но я ничего не могу с собой поделать.
Я борюсь со своим решением, но в глубине души я знаю, что еще не готова. И если он действительно заботится обо мне, он будет готов подождать. Я отстраняюсь и качаю головой:
— Еще слишком рано. Ты можешь отвезти меня домой? У меня есть еще кое-что, что мне нужно сделать.
— Конечно. — Он такой джентльмен.
Он протягивает руку, и мы идем обратно к его машине, держась за руки. Всю дорогу домой его правая рука лежит на моем колене, и я ничуть не возражаю против этого.
Он паркуется перед моим домом и выходит, чтобы проводить меня до двери.
— Вообще-то у меня есть дела, — извиняющимся тоном бормочу я. — Я действительно пригласила бы тебя, я просто…
— Не нужно объяснять. — Он сжимает мою руку. — Я буду ждать, голубка.
— Спасибо, — выдавливаю я. Он наклоняется и снова целует меня. Мягко, красиво, особенно нежно. Поцелуй мимолетен, и когда он отстраняется, я чувствую себя потерянной. — Мы снова увидимся?
— Конечно, — ухмыляется он. — Я не принимаю "нет" за ответ. И о журнале… Могу я дать твой номер фотографу, с которым они работают?
— Мне жаль, но нет. — Качаю головой. — Для меня это было разовое событие.
— Понял. — Он улыбается. — В некотором смысле, я испытываю облегчение. Это делает твои портреты, которые я снял, намного больше особенными.
Я улыбаюсь в ответ, и мы прощаемся. Я машу рукой, когда он отъезжает, прежде чем направиться в переулок, где должен быть Сэм. Уже поздно, я провела с Рафаэлем больше времени, чем ожидала. Я ожидаю увидеть своего друга спящим на его самодельной кровати, но когда я прихожу туда, газеты, картон и мое одеяло брошены.
— Сэм? — Я зову, но ответа нет. Просто тишина. Беспокойство мгновенно пронзает мое сердце. Сэм всегда здесь. Всегда. Должно быть, что-то случилось.
Я оставляю свой пакет с остатками еды на его импровизированной кровати и возвращаюсь к себе домой. Что бы ни случилось, я просто надеюсь, что с ним все в порядке. Должно быть в порядке.
Кроме моего брата, он мой единственный друг, который у меня есть.
Глава 10
Нокс
— Ты должен прекратить это делать, Сэм.
— Я знаю. — Он стонет, приподнимаясь на больничной койке. Несколько трубок выходят из его вен и носа, накачивая его еще большим количеством лекарств, чтобы уменьшить эффект от того, что он сделал прошлой ночью. — Не говори Дав.
— Не буду, — твердо говорю я. Сэм не знает, что я не разговаривал с Дав восемь лет, и я бы предпочел, чтобы так и оставалось. — Но только потому, что ей было бы больно узнать, что ты с собой делаешь. Ты должен взять себя в руки, мужик.
— Я знаю, — слабо повторяет он, как раз в тот момент, когда блондинка медсестра входит в больничную палату, которую он делит с четырьмя другими.
— Мистер Бенедетто, ваша страховка недействительна, — прямо говорит она ему. — Как вы планируете оплачивать свое лечение?
— Я разберусь с этим, — бормочу я, забирая у нее бумаги и ставя свою подпись на пунктирной линии.
— Ты не можешь этого сделать, Нокс, — стонет Сэм. — Это будет дорого стоить… Кошмар.
— Как еще они могут тебе помочь? — Я возвращаю бумаги медсестре, и она выбегает из палаты. — Просто позволь мне сделать это для тебя и пообещай, что тебе станет лучше.
— Я не знаю, смогу ли я. — Сэм выглядит таким маленьким и хрупким на этой больничной койке, что это даже дергает за ниточки моё собственное черное сердце. — Я думаю, что для меня уже слишком поздно. Я не думаю, что когда-нибудь стану лучше.
— Ты должен попытаться, — настаиваю я. — Для Дав. Для меня.
— Почему тебя это волнует?
— Ты мой друг, не так ли? — Он нерешительно кивает. — Вот так-то. Теперь у тебя есть два друга, которые заботятся о тебе и хотят помочь тебе стать лучше. — Я лезу в карман пальто и вытаскиваю телефон с предоплатой, который я купил ранее в сувенирном магазине. — Я купил тебе телефон и этот блок питания. У меня тоже есть такой. Там есть мой номер, и номер Дав тоже.
— Почему ты делаешь это для меня? — Сэм смотрит на меня с чем-то похожим на гнев, чего я не понимаю. — Я же сказал тебе, для меня уже чертовски поздно. Я никак не могу поправиться. Я обречен.
— Я в это не верю. — Я действительно не верю, и я беру его за плечо, когда он поднимает глаза на меня. — Ты мужчина, Сэм. Сильный человек. Ты можешь все изменить, и я верю, что ты это сделаешь. Просто оставайся сильным.
Я никогда не забуду, как зашел в тот переулок, который Сэм называл домом несколько часов назад, и увидел его скорченным бьющимся в конвульсиях на твердом тротуаре. У него был приступ, последствие всех лекарств, которые он принимал в этот день. Это было ужасно, единственная отсрочка в том, что я нашел его, а не маленькая птичка.
Часть меня отчаянно хотела защитить Дав от уродливой стороны ее дружбы с Сэмом. За годы, проведенные на улицах, я видел отвратительную сторону зависимости слишком много раз, чтобы сосчитать, и будь я проклят, если потеряю еще одного друга из-за иглы.
— Если хочешь, я могу снять тебе комнату в мотеле, где я остановился, — говорю я.