— Ты солгала, Голубка. Так много лжи. Тебе придется избавиться от этой привычки. Или, может быть, мне самому избавить тебя от этого.
— Пошел ты.
— Не сомневайся, — легко отвечает он. — Достаточно скоро ты почувствуешь. А теперь давайте посмотрим…
Его пальцы проникают мне между ног, размазывая мою влагу по бедрам.
— Пожалуйста, прекрати, — слабо шепчу я, хотя мы оба знаем, что это ни к чему хорошему не приведет. Я не могу устоять перед этим мужчиной. Я никогда, блядь, не могла. — Пожалуйста. Мы можем покончить с этим прямо сейчас. Никто не узнает. Я никому не скажу. Пожалуйста.
— Тебе лучше умолять громче, — говорит он мне, убирая пальцы от моей обнаженной киски и поднося их к губам. Он высасывает их, звук непристойный, отчего мои щеки горят. — Умоляй о том, что я действительно дам тебе, маленькая шлюха. То, чего мы оба хотим.
— Пожалуйста. — Я не могу не просить. Часть меня все еще надеется, что это просто больной, ужасный кошмар, от которого я скоро проснусь. — Я никому не скажу. Просто отпусти меня.
— Никогда. — Его голос жесток и вызывает дрожь возбуждения по моему телу.
— Это сон, — шепчу я, едва достаточно громко, чтобы он услышал. — Это не реально. Ты не можешь причинить мне боль.
— Проснись, мать твою, Голубка. — Он сильно щиплет меня за руку, и я вздрагиваю. — Это не сон. Это настоящая гребаная жизнь. Твой кошмар происходит здесь и сейчас. Я, блядь, вернулся.
— Дав?
Наши взгляды устремляются к дверному проему. До сих пор мы были одни в глухом переулке. Но теперь дверь открыта, и Рафаэль стоит там, его обеспокоенное выражение лица говорит мне, что он беспокоится обо мне.
— Все в порядке?
— Все в порядке, — кричит Паркер. — Дав, и я возвращаемся назад. Мы просто предавались воспоминаниям.
— Дав? — Позади него появляется Элиза с приторной сладкой улыбкой. — Нам было интересно, куда ты ушла. Заходи в клуб, выпьем чего-нибудь!
Паркер прислоняется ко мне, больно сжимая мое бедро, и бормочет мне на ухо:
— Помни, что я сказал тебе сделать. Мы убираемся отсюда к чертовой матери, прямо сейчас.
Я сглатываю, едва заметно кивая ему, прежде чем поворачиваю свое притворно смелое лицо к двум другим.
— Я думаю, что я на самом деле собираюсь отправиться домой, — мне удается вырваться. — Я плохо себя чувствую.
— Буду рад подвезти тебя, — говорит Паркер.
— Я разберусь с этим, — вмешивается Рафаэль. — Она пришла со мной.
— Но Рафаэль, — надулась Элиза. — Это же твоя особенная ночь. Ты действительно хочешь уйти раньше?
— Я не против, — говорит он, его глаза твердо встречаются с моими. — Давай, голубка. Позволь мне отвезти тебя домой.
Паркер отрывает спину от стены, подходя, чтобы встать перед моим кавалером. Он лениво улыбается мужчине, с которым я пришла сюда.
— Я сказал, что справлюсь с этим, чувак. Я забираю ее домой.
— Спасибо, но в этом нет необходимости, — твердо говорит Рафаэль.
Я вижу, что назревает драка, поэтому я делаю шаг вперед, неловко поправляя платье и надеясь, что ни Рафаэль, ни Элиза не заметили, насколько оно высоко на моих бедрах.
— Все в порядке. Я уйду с Ноксом сейчас, Рафаэль.
— Это верно. Нам нужно наверстать упущенное, — улыбается он моему кавалеру. — А вы просто тусаните с Элизой.
— Нет, я так не думаю, — Рафаэль качает головой.
Игнорируя его слова, Паркер поворачивается ко мне со своей злобной ухмылкой:
— Готова?
Я киваю, следуя за ним по аллее.
— Дав, — Рафаэль хватает меня за предплечье. Его пальцы больно впиваются в мою кожу. Я вскрикиваю, поворачиваясь к нему лицом. — Подожди.
— Убери от нее свои гребаные руки. — Паркер в мгновение ока оказывается между нами, его глаза горят таким сильным огнем, что это озадачивает Рафаэля. — Ты что, оглох, гребаный осел? Руки. Убрал. От неё. Сейчас.
— Иисус, хорошо.
Рафаэль поднимает руки в воздух, глядя на меня, пока Паркер уводит меня. Я чувствую на себе взгляды его и Элизы, когда мы сворачиваем за угол.
— Этот парень кусок дерьма, — бормочет Паркер себе под нос. — Ты встречаешься с ним?
— Я не знаю, — выдавливаю я.
— Ну… в любом случае, теперь все кончено. У тебя больше не будет на него времени, поэтому, если он быстро не поймет, тебе нужно будет сказать ему самой, что все кончено.
— С чего ты решил, что ты вдруг контролируешь меня? — Мои щеки горят, и я чувствую себя взбешенной тем, насколько собственнически он себя ведет, хотя это одновременно меня и заводит. Не то, чтобы я когда-либо признавала это, конечно. — Ты думаешь, что я принадлежу тебе или что-то в этом роде? Я никогда не буду делать то, что ты хочешь. Я только потакаю тебе, потому что…
— Заткнись, Голубка, — он останавливает меня на полпути. — Ты ставишь себя в неловкое положение. Держи свой хорошенький ротик на замке и продолжай идти молча.
Я не знаю, что заставляет меня подчиняться, но я подчиняюсь. Я иду по его стопам, пока мы не доходим до байка, и он достает шлем, протягивая его мне.
— Надень это.
Я повинуюсь, и он защелкивает его у меня под подбородком. Близость между нами плотная и тяжелая от предвкушения. Мое сердце никогда не билось так быстро. Я никогда не была так взволнована. С тех пор, как Паркер в последний раз появлялся в моей жизни.
— Разве у тебя нет ещё одного? — Я задаюсь вопросом вслух, когда он садится на байк передо мной.
— Он мне не нужен.
— О, ты вдруг стал бессмертным?
— Я выжил на Гавайях, не так ли?
Он улыбается мне, заводя двигатель. Я держусь за его талию, прижимаясь к нему всем телом, когда он отстраняется. Он спрашивает мой адрес, и я шепчу ему на ухо. Мы продолжаем двигаться к моему дому, и когда он паркуется двадцать минут спустя, я сожалею о том, что должна покинуть тепло его тела. Я нервно прикусываю нижнюю губу, когда мы слезаем с мотоцикла.
— Что теперь? — Спрашиваю я.