— Hermosa(исп. Красивая), — бормочет он, любуясь собственной работой на экране. — Просто ослепительно красиво.
Прошло много времени с тех пор, как меня называли красивой.
В течение следующих трех часов я усердно работаю в роли музы Рафаэля. Он позиционирует меня по-разному, ни один из нас не останавливается ни на секунду. Я обнажена на протяжении всей съемки, но это не так неприятно, как я боялась, когда Рафаэль впервые упомянул об этом. Он не смотрит на меня как на сексуальный объект. Он смотрит на меня почти безразлично, как будто я произведение искусства, которое его послали запечатлеть. Как настоящий художник.
К тому времени, когда он наконец-то объявляет, что мы закончили, я чувствую себя измотанной.
— Ты хочешь посмотреть фотографии? — спрашивает он, пристально глядя на экран компьютера и внимательно изучая нашу тяжелую работу. — Я думаю, они вышли…
— Нет, все в порядке, — обрываю я его. Я не хочу слышать окончание этого предложения. — Раз уж мы здесь закончили, я бы хотела вернуться домой.
— Конечно.
Он бросает на меня любопытный взгляд. На этот раз он не смотрит на меня как на объект. Он смотрит на меня как на женщину, и его взгляд задерживается на моих сморщенных сосках, на клочке волос на моем центре. Я краснею, позволяя волосам упасть на лицо, чтобы скрыть предательский румянец на щеках. Подобрав с пола черный шелковый халат, я надеваю его так быстро, как только могу. Как только я снова накрываюсь тканью, я наконец-то могу дышать.
— Спасибо за эту возможность, — говорю я, встречаясь взглядом с Рафаэлем. — Я действительно благодарна.
— Конечно, это так, — ухмыляется он. Самоуверенный. Но почему бы ему и не быть таким? — Это было и для меня удовольствием, честно, Дав. Это удивительно. Я свяжусь с тобой через несколько недель по поводу окончательного выбора.
Его глаза снова пожирают меня, когда я направляюсь к вешалке, где все еще висит одежда, в которой я пришла. Сначала я роюсь в сумочке и вижу пару пропущенных звонков от своего брата. Ему, наверное, не терпится узнать, как все прошло. Я не ожидала, что съемка займет так много времени. Я улыбаюсь про себя. Робин слишком заботлив, но я благодарна ему за это. Я не могу доверять своему собственному суждению, никогда не могла. Робин следит за тем, чтобы со мной все было в порядке, и я не попадала в слишком большие неприятности.
— Если только…
— Что? — Я поворачиваюсь лицом к Рафаэлю, который все еще пристально смотрит на меня. — Если только что?
— Если только ты не захочешь увидеть меня раньше. — Он ухмыляется. Дерзость была бы невыносимой для любого другого мужчины, но Рафаэль обладает определенным обаянием, которое делает невозможным ненавидеть его за то, что он такой дерзкий. — Ты мне нравишься, Дав. Ты… другая.
Ничего особенного. Не красавица. Другая.
Но, тем не менее, это комплимент. Я снова смотрю в глаза фотографу, обдумывая его слова. Я ни за что не смогу сравниться со стаей идеальных моделей, которые украшают его руки на публичных мероприятиях, я не такая красивая, и я слишком сломлена. Но, может быть, именно поэтому я ему нравлюсь.
— Ты приглашаешь меня на свидание? — Спрашиваю я вслух, и он смеется.
— Ты действительно прямолинейна, не так ли? — спрашивает он, и я пожимаю плечами в ответ.
— Нет смысла притворяться. Я такая, какая есть, — отвечаю я.
— Мне это нравится. — Он откладывает камеру, ухмыляясь мне. — Я приглашаю тебя на свидание. Поужинай со мной. Сегодня вечером.
— Сегодня вечером? — Я качаю головой. — Нет, я не могу сегодня вечером.
— У тебя еще одно горячее свидание?
Прокручиваю свои планы: поужинать с Робином, а потом свернуться калачиком перед телевизором, в тысячный раз, прокручивая одни и те же телешоу.
— Можно и так сказать.
— Ты популярная девушка, Дав Кентербери, — ухмыляется Рафаэль. — Тогда я соглашусь на завтра. И не надо мне больше оправдываться. Я хочу увидеть тебя снова, как можно быстрее.
Я взвешиваю все "за" и "против". Негатив намного перевешивает позитив, но, несмотря на это, я ловлю себя на том, что киваю в ответ на вопрос Рафаэля. Я беру ручку с его стола и нацарапываю свой адрес на розовой открытке, вручая ее ему.
— Забери меня отсюда. Завтра в восемь вечера.
— Ты же дашь мне свой номер? — Он поднимает брови, явно удивленный. Я колеблюсь, но потом записываю и номер тоже. — А твои социальные сети? Instagram? Facebook? У тебя есть Твиттер?
— Нет, — твердо отвечаю я. — Меня там нет.
Я забываю упомянуть свой аккаунт в Instagram, но я не хочу, чтобы он знал об этом. Даже Робин не знает.
— Ты загадка, Дав Кентербери, — размышляет он.
Я игнорирую его слова и одеваюсь в студии, в то время как его взгляд поглощает меня с любопытством. Какой смысл прятаться сейчас? Этот парень уже видел меня голой со всех сторон.
— Что ж, я заключил с тобой сделку. Я заберу тебя завтра. Передай от меня привет своему брату, хорошо? — Говорит Рафаэль, как только я возвращаюсь в свою мешковатую одежду, которая скрывает множество грехов.
— Конечно. — Я неловко улыбаюсь и хватаю свою сумочку, закидывая ее на плечо. — Хорошего тебе дня.
Я выхожу из студии в офисную зону. Парикмахерша смотрит на меня, но я игнорирую ее, прощаюсь и ухожу, заказывая Uber.
Я жду. Здесь теплее, чем было в студии с кондиционером, но все равно недостаточно, чтобы согреть мои замерзшие кости. Ничто не может остановить холод, распространяющийся изнутри. Пока я жду своего водителя, я оглядываю прохожих, но никто не обращает на меня особого внимания. В таком виде я невидима, в своей полностью черной, мешковатой одежде, с естественным макияжем и волосами, закрывающими половину моего лица, испорченную половину.