Я отстаю от него, оставляя Элизу стоять там. Я рискую оглянуться через плечо, и мои глаза встречаются с глазами блондинки. Она смотрит на меня сверху вниз, с надеждой в каком-то смысле и раздражением в другом. Я могу сказать, что ей не нравится дружба, которая у меня с Рафаэлем.
Это чертовски плохо, потому что я не собираюсь останавливаться.
***
— Не могла бы ты немного повернуть плечо влево?
Я выполняю просьбу Рафаэля, и он делает еще один снимок. Он улыбается мне, и я нервно улыбаюсь в ответ. Я не знаю, почему я согласилась опять на фотосессию. Но что-то в том, как он это делает, заставляет меня чувствовать себя сильной, а не уязвимой. Несмотря на то, что я голая, я чувствую себя уверенной, сильной и красивой. Как будто я та, кто решает, что происходит в моей жизни, и у меня никогда не было Нокса, он был нереален для меня
Пытаясь изгнать его ухмыляющийся образ из своей головы, я решаю вместо этого сосредоточиться на текущей ситуации. На этот раз Рафаэль фотографирует в моем доме, в моей естественной среде обитания. Я окружена своими растениями и чувствую себя в безопасности. Это приятное чувство, наконец-то обрести чувство принадлежности, которое я искала всю свою жизнь.
— Ты выглядишь потрясающе.
Я рассмеялась:
— Сомнительно.
— Так и есть, Голубка. — Он снова щелкает камерой и нежно касается пальцами моего подбородка, направляя меня так, чтобы я была лицом к свету. — Такая нереально красивая.
Я чувствую, как румянец заливает мои щеки. Вместо того, чтобы остановиться, Рафаэля, это, кажется, вдохновляет, и он запускает новые серии снимков, один за другим, щелк, щелк, щелк.
— Ты начинаешь уставать?
— Немного, — признаюсь я нервно.
— Все в порядке. Солнце вот-вот сядет, так что мы можем остановиться прямо сейчас.
Он убирает камеру и предлагает мне шелковую черную мантию, которую я носила ранее. Я принимаю её с благодарностью, позволяя ткани поглотить мою наготу. Несмотря на то, что он уже несколько раз видел меня обнаженной, я все еще нахожу это неловким. Не то чтобы Рафаэль смущал меня, вовсе нет. Он всегда идеальный джентльмен, никогда не делает из мухи слона, никогда не упоминает об этом вообще, но когда он отпускает камеру, я всегда остро ощущаю свое собственное тело и мою неуверенность.
— Хочешь остаться на ночь?
Вопрос, срывающийся с моих губ, шокирует меня, и я краснею, избегая взгляда Рафаэля. Я надеюсь, он не думает, что я спрашиваю об этом, потому что хочу, чтобы мы это сделали…
Я краснею еще сильнее. Я просто спрашиваю, потому что с ним здесь я буду чувствовать себя в большей безопасности. Но он не ставит меня в неловкое положение, он просто улыбается и кивает. А потом появляется малейшая, мельчайшая дрожь возбуждения. Как будто что-то могло случиться. Это единственный раз, когда я почувствовала это с тех пор, как ушёл Нокс, как будто я действительно могу увидеть кого-то другого в романтическом свете. Это… по-другому.
— Я действительно горжусь тобой, Голубка, — говорит мне Рафаэль, и я улыбаюсь с некоторой неуверенностью.
— Почему?
— Ты ешь лучше. Ты не причиняешь себе вреда.
— Наверное, — пожимаю я плечами.
— Разве ты не гордишься собой?
Я на мгновение задумываюсь над его словами, прокручивая их в голове. Наверное, я должна гордиться. Я делаю большие шаги на пути к исцелению. С моей травмой справляются именно так, я вычеркнула всех токсичных людей из своей жизни. И это включает в себя и Нокса.
Так почему же я все еще чувствую пустоту в глубине души, где это важнее всего?
Я трясу головой, чтобы избавиться от этой мысли.
— Да, — вру я. — Я очень горжусь собой.
Глава 37
Нокс
1 год спустя
Теперь моя жизнь изменилась, но я все тот же монстр, каким был всегда.
Отсутствие Дав повлияло на меня странным образом. В эти дни я стал тише, задумчивее. Я не тот человек, который уехал из Лос-Анджелеса год назад. Я перерос его.
Сегодня моя жизнь вернула меня в Лос-Анджелес. После целого года гастролей по Европе и Штатам я, наконец, возвращаюсь в город, где я действительно хочу быть. Как будто Ходж знал, как много это значит для меня, и специально держал это подальше от меня. Возможно, это его собственная версия испорченного плана мести за то, что я сделал с его дочерью. В любом случае, я, блядь, это заслужил.
Теперь у меня действительно есть деньги. Я участвовал во всех шоу, я рисовал каждый гребаный день. Я много продал, и теперь у меня на счетах солидная сумма, и еще больше будет в пути. Но когти Ходжа вонзились в меня глубже, чем когда-либо. Я, блядь, принадлежу этому человеку, и он это знает. Я стискиваю зубы, расхаживая по роскошному номеру. Я не знаю, как долго продлится мое пребывание, но номер оплачен на ближайшие две недели. Это дает мне достаточно времени, чтобы кое-что проверить.
Удивительно, но я сразу не направляюсь в дом Дав. Я игнорирую все инстинкты. Зов сирены моей маленькой птички силен, как никогда, но я заставляю себя сначала навестить другого моего подопечного.
Вилу.
В течение последнего года я боролся с чувством вины, которого никогда раньше не испытывал. Я дал этой маленькой девочке обещание и бросил ее на следующий же день. Я могу только надеяться, что не слишком испортил ей жизнь. Скоро все раскроется, и как бы я ни беспокоился о ребенке, мне нужно получить ответы прямо сейчас.
Я иду по тропинке к ее дому. Мне почти удалось забыть, в каком дерьмовом месте живет Вила. Если она все еще здесь. Когда я заворачиваю за угол и нахожу окно ее спальни, мое сердце, черт возьми, останавливается. Вот оно… медведь в окне.
Я не так легко поддаюсь эмоциям, но видеть это расстраивает меня больше, чем я хотел бы признать. Проглотив свой гнев на весь мир, я подхожу к окну. Сейчас уже ближе к ночи. Я тихонько стучу в окно. Я не могу заглянуть внутрь комнаты, потому что дерьмовые, потертые занавески задернуты. Но мгновение спустя они распахиваются, и вот она.
Вилла выглядит… по-другому. Она ненамного выше, но на ее лице отражается основная тяжесть перемен, произошедших с ней в этом году. Она выглядит старше. Усталой.