— Я могу все объяснить, — говорю я. — Я буду. Это просто… Я не знаю, как ты отреагируешь.
Ее глаза расширяются еще больше, обжигая меня. Дав не говорит ни слова, просто молча ждет, когда я продолжу.
— Завтра я иду в полицию, — решительно говорю я ей. — И я собираюсь признаться в убийстве Робина.
— Ч-что? — Шепчет она.
— Ты хотела, чтобы я это сделал, а я не понимал почему, — продолжаю я. — Но теперь я понял. Я вырвал у тебя кое-что, кое-кого, кого ты сильно любила, просто потому, что я был эгоистичным больным ублюдком. Я знаю и понимаю, что никогда больше не смогу все исправить. Но я хочу, по крайней мере, попытаться показать тебе, насколько я раскаиваюсь на самом деле. Я хочу заплатить за то, что я сделал. Я хочу показать тебе, что я способен на искупление.
— Но, Нокс… — Она тяжело сглатывает, подбирая правильные слова. — А как насчет девочки? Как насчет Вилы?
— Вот почему мне нужна твоя помощь. Я пытаюсь найти ее снова, но завтра утром у меня встреча с шефом полиции. Мне нужно, чтобы ты нашла Виллу и позаботилась о ней.
— Но я даже не знаю ее, — шепчет она. — Ты не можешь… ты не можешь уйти.
— Я должен. — Я накрываю ее руку своей.
Я чувствую, как у нее дрожат пальцы. Я ожидал другой реакции от Дав, конечно, не той, которую я получаю сейчас. Я думал, это то, чего она хотела. Но даже если она больше этого не делает, я знаю, что это то, что я должен сделать.
— Почему? — Спрашивает Дав, ее голос срывается на одном слове. — Почему ты должен делать это сейчас?
Я улыбаюсь и нежно сжимаю ее руку.
— Ради Робина. Потому что он этого заслуживает этого, Голубка.
Глава 40
Дав
Мое сердце колотится от всего, что только что рассказал мне Нокс. Я пытаюсь собрать всю информацию воедино, но есть одна вещь, которая выпирает наружу, напоминая мне, что моя жизнь вот-вот изменится навсегда. Нокс хочет выступить в роли убийцы Робина. Он вызвался рассказать правду, без какого-либо давления с моей стороны. И он, похоже, тоже полон решимости пройти через это.
Это больно. Это больно, потому что я знаю, что ничто из того, что он сейчас сделает, не вернет моего брата. И все же глубоко внутри меня есть какое-то болезненное удовлетворение. Что-то внутри меня хочет, чтобы он заплатил. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала в отношении Робина. Я хочу, чтобы Нокс осознал, насколько эффективны его эгоистичные решения. Я хочу, чтобы он понял, что он отнял у меня, вырвал у меня, не оставив мне никакого выбора. Я хочу, чтобы он, черт возьми, заплатил.
— Но… — Мой голос слабый, дрожащий. — Как я тебя увижу?
— Ты не увидишь, — грубо говорит он. — Я не хочу, чтобы ты навещала меня в тюрьме.
— Почему нет?
— Потому что это не место для такой женщины, как ты, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. — Кроме того, это мое наказание. Почему ты должна проходить со мной через это?
Я ничего не могу сказать. Я в замешательстве, нервно покусываю нижнюю губу, пытаясь придумать ответ. Нокс берет меня за другую руку, и мы сидим вот так, чувствуя всю тяжесть ситуации между нами, так много невысказанных вещей.
— Что, если я больше не хочу, чтобы ты это делал? — Шепчу я.
— Это не имеет значения, — твердо говорит он. — Я должен сделать это для себя и для Робина. Он этого заслуживает. Ты сохранила ту толстовку?
Я закрываю глаза, кивая. Я спрятала ее, пытаясь заставить себя забыть, что она существует.
— Хорошо. Мне она понадобится для моей исповеди.
— Нокс. — В панике я хватаю его за руку, когда он пытается встать. — Не делай этого. Не оставляй меня. Не надо.
— Я должен.
Его слова окончательны, полны решимости, и они ранят так невероятно глубоко, что кажется, будто кто-то вырывает мое сердце из груди. Это последнее, чего я ожидала. Я никогда не думала, что у Нокса появится совесть, но он, кажется, настроен решительно, и что-то подсказывает мне, что я не смогу переубедить его сейчас.
— Но как я собираюсь… — Я сглатываю, смущаясь слов, которые вот-вот сорвутся с моих губ. — Как мне жить без тебя?
— Все это время с тобой было все в порядке, Голубка, — говорит он, его мягкость удивляет меня. Это не тот Нокс, которого я знаю. — Что заставляет тебя думать, что ты не сможешь проводить больше времени вдали от меня?
— Я не была в порядке, — дрожащим голосом шепчу я. — Я скучала по тебе… Ты мне нужен…
— Черт. — Его рука выскальзывает из моей, и он встает, расхаживая по своему роскошному гостиничному номеру. Все это настолько отличается от того, что я ожидала. Нокс теперь другой человек, который хочет исправить свои прошлые проступки. А я здесь, умоляю его передумать, потому что я такая слабачка. — Я не могу остаться, Голубка. Тебе нужно найти Вилу.
— Позволь мне провести сегодняшний вечер рядом. — Я падаю на колени и подползаю ближе, он наблюдает за мной, нахмурив брови. — Пожалуйста. Ты сказал, что завтра должен явиться с повинной. Просто… позволь мне сегодня попрощаться с тобой.
— Ты хочешь остаться здесь, со мной? — Я киваю, но он со стоном качает головой. — Мы не можем этого сделать, Голубка. Будет чертовски трудно оставить тебя.
— Пожалуйста, Нокс. — Я знаю, что умоляю, но мне даже больше не стыдно. Мне нужно это, нужно, чтобы он все исправил. — Не заставляй меня уходить. Позволь мне переночевать у тебя. Позволь мне побыть с тобой эту последнюю ночь.
— Голубка… — Мое имя в его устах звучит как молитва. Я уверенна, он хочет, чтобы я осталась. Сейчас он просто борется со своей совестью, борется со своими демонами, которые говорят ему держаться от меня подальше, пока не стало хуже. — Что насчет Рафаэля?
— Что насчет него? — Мое лицо морщится. — Сегодня он лишил себя всех шансов. Все кончено.
— Ты когда-нибудь… — Он стонет, проводя руками по своим темным волосам. — Нет, я не хочу знать.
Я смотрю на него с пола, тихо говоря:
— Нет, мы никогда этого не делали, Нокс. Как я могла, после тебя?