Я чувствую, что моя голова становится все более затуманенной. Черт. Из всех людей, работающих здесь, они должны были дать мне парня, который знает об этом гребаном деле?
Может быть, это мое наказание. Столкнуться с гневом и осуждением этого человека, который из кожи вон лез, чтобы выяснить причину исчезновения Робина. Может быть, он получит определенное удовлетворение, узнав, что я убил его. Или, может быть, вероятно, это только заставит его презирать меня еще больше.
— Я убийца, — четко говорю я. — Два года назад я убил Робина Кентербери, брата этой женщины.
— Ч-что? — Брентвуд давится кофе, отставляя чашку. — Ты…
— Я, — киваю я. — Я убил его, и я здесь, чтобы признаться.
— Мистер Миллер, это… — Его лицо меняется. Момент, который, как я предвидел, произойдет, настал. Теперь он ненавидит меня. — Ты убил того молодого человека?
— Да, — киваю я, подписывая свой смертный приговор. — Я убил его. Я сделал это.
Глава 43
Дав
Боль от расставания с Ноксом преследует меня.
Я иду домой пешком после трехчасового ожидания перед участком. Но Нокс так и не вышел, и в конце концов я слишком устала, чтобы продолжать ждать. Он сказал мне, что позвонит мне, как только у него появится такая возможность, но пока это все, что я знаю.
Но теперь у меня есть новая миссия то, что поможет мне двигаться дальше, потому что я пока не могу заставить себя думать о Ноксе. Я не могу позволить себе пойти туда. Я не могу даже представить, что может произойти, если все пойдет наперекосяк. Нокс сказал мне, что то, что он сдается, говорит в его пользу, но он не хотел, чтобы я искала юридического представителя. Казалось, он был полон решимости заплатить… любой ценой.
Я думаю о смертной казни. Когда я была моложе, я часто спорила об этом со своей матерью. Я думала, что это бесчеловечно. Я все еще так думаю. И все же я думаю о яркой сияющей звезде, которой был мой брат, и о черной дыре, которую он оставил в моей жизни, когда был убит. Никому это не должно сойти с рук. Даже Ноксу.
Находясь в конфликте со своими собственными эмоциями, я понимаю, что не могу уснуть. Вместо этого я направляюсь в кафе в центре города и достаю конверт из манильской бумаги, содержащий информацию о Вилле.
Я заказываю себе латте с овсяным молоком и медленно поедаю маффин с черникой и йогуртом, просматривая файл. Там не так много. Номер телефона я пытаюсь дозвониться, но телефон выключен. Адрес, который я проверю позже, хотя Нокс сказал мне, что дом пуст.
Ребенок лепечет в коляске рядом со мной, и я рассеянно улыбаюсь ему, просматривая файл. Моя рука задумчиво опускается на собственный живот.
— Ты тоже ждешь ребенка?
Я обращаю свое внимание на мать ребенка, рыжеволосую девушку моложе меня с ярко-голубыми глазами.
— О, нет, — бормочу я с неловкой улыбкой. — Просто принимаю желаемое за действительное.
— Надеюсь, что это скоро случится с тобой, — ободряюще улыбается она. — Это заняло у нас с мужем несколько лет, но у нас появилось наше общее чудо.
Она указывает на свою пухлую копию в коляске, которая машет мне своими маленькими ручками.
— Она очаровательна, — говорю я.
— Спасибо. Софи-Энн в этом месяце исполняется год, правда, дорогая? — Она щекочет подбородок своей дочери, заставляя меня тосковать по тому, чего у меня, возможно, никогда не будет. — Мы удочерили ее.
— О, это замечательно! — Я удивлена в хорошем смысле. — Она так похожа на тебя.
— Да, — молодая мама блаженно улыбается. — Она наше маленькое чудо. В любом случае, нам нужно идти. Приятно было познакомиться!
Я прощаюсь с ней и возвращаюсь к своему латте, изо всех сил стараясь снова не разрыдаться. Но я заставляю себя перестать думать о Ноксе и вместо этого сосредоточиться на Виле.
Я беру сэндвич с собой и направляюсь по адресу дома Виллы. Когда я приезжаю, то довольно быстро понимаю, что большая часть здания заброшена. Там все еще живет один пожилой мужчина, но он кричит мне, чтобы я уходила, и я так и делаю. Я продолжаю идти по району, вскоре понимая, что это, должно быть, школьный маршрут, поскольку есть дети, которые идут домой в школьной форме. Я следую за ними в противоположном направлении, пока, наконец, не добираюсь до кирпичной школы. На вывеске написано: Общественная начальная школа Грин-Вэлли.
Решив, что это хороший знак, как и любое предположение о местонахождении Виллы, я захожу внутрь и прошу встречи с кем-нибудь из школьного совета, упоминая имя Виллы. У меня нет ее фамилии, но мне с самого начала уделяют должное внимание. Сама директор встречает меня с обеспокоенным выражением лица, приглашая меня сесть перед ее столом.
— С Виллой все в порядке? — Спрашивает она.
— Ну, я надеялась, что вы знаете об этом больше, чем я, — нервно говорю я. — Когда вы в последний раз видел Вилу?
— Ты ведь не ее мать, не так ли?
— Н-нет, — я прочищаю горло.
— Тогда, боюсь, я не имею права обсуждать Вилу Бодлер. Мне жаль.
Она встает и протягивает мне руку для рукопожатия, и я неохотно делаю то же самое. По крайней мере, я узнала фамилию этой маленькой девочки.
Когда я направляюсь к двери, директор прочищает горло.
— Мисс Кентербери.
— Да? — Я смотрю на нее через плечо.
— Вы должны спросить Мерси Уотерстоун об Виле, — кивает она. — Эти двое лучшие друзья. Она сейчас на игровой площадке.
— Спасибо, — я благодарно улыбаюсь. — Я не собираюсь причинять ей вред.
— Я знаю, — серьезно кивает она. — Но я беспокоюсь, что ее мать и отчим могут это сделать.
Я проглатываю горькую пилюлю того, что она мне сказала, и решительно направляюсь обратно на игровую площадку. Я достаю фотографию Виллы с плюшевым мишкой в руках. Она чертовски очаровательна, у нее светло-русые волосы и голубые глаза. Ее кожа бледная и покрыта слоем веснушек. Ее волосы спутаны и не блестят, но никто не может отрицать, какая она хорошенькая маленькая девочка.