У меня урчит в животе, но я не обращаю на это внимания. Это не стоит того, чтобы тратить время на еду. Я складываю остатки и нетронутую еду в коричневый бумажный пакет и снова выхожу на улицу. На улице холоднее, чем раньше, но ночь приятная. Я иду по улице к переулку, где меня уже ждет Сэм.
— Робин сегодня снова приходил? — Спрашивает он с широкой улыбкой.
— Ты же знаешь. — Я протягиваю ему бумажный пакет. — Сегодня он тайский. Я оставила там пластиковые столовые приборы и купила тебе несколько сладких булочек, когда была в городе ранее. Они тоже там есть.
— Спасибо, Дав. — Он одаривает меня ослепительной улыбкой. — Уже уходишь?
— Мне пора, — говорю я, подмигивая ему. — У меня завтра горячее свидание.
— Свидание? — Сэм громко смеется. — Кто этот счастливчик?
— Фотограф, которого я встретила сегодня, — признаюсь я. — На самом деле, он довольно симпатичным.
Скорее, невыносимо-чертовски-сексуальный, но я не собираюсь признаваться в этом Сэму. Он никогда не перестанет смеяться надо мной.
— Я увижу тебя завтра? — Спрашивает он с очевидной надеждой в голосе, и мне приходится виновато пожать плечами.
— Я принесла тебе булочки, потому что меня не будет большую часть дня, — объясняю я. — Но я приду послезавтра с какой-нибудь едой. Тебе нужно что-нибудь еще?
Он качает головой, хотя мы оба знаем, что есть много других вещей, которые ему нужны.
— Хочешь, приходи послезавтра? Ты мог бы принять горячий душ. Я могу расчесать тебе волосы. — Улыбаюсь я ему. Его волосы как крысиное гнездо, но он отказывается позволить мне заплатить парикмахеру.
— Нет, спасибо, Дав, — твердо отвечает он. Он никогда не принимает приглашение зайти ко мне, как бы я его не просила и сколько бы, не предлагала. Я отчаянно хочу сделать для него больше, но мне было достаточно трудно заставить его принять хотя бы еду. Может быть, со временем я смогу помочь ему еще немного. — Увидимся послезавтра, хорошо?
— Конечно. — Я посылаю ему воздушный поцелуй, и он смеется, отступая к своей импровизированной кровати на тротуаре.
Меня пробирает озноб и я плотнее закутываюсь в свой черный кардиган. Я уже сделала все, что было в моем списке дел, но впереди еще целая ночь, обещающая часы бессонницы.
Может быть, если бы я, наконец, смогла сомкнуть глаза, все было бы по-другому. Но когда я запираю за собой дверь, я знаю, что это не вариант. Не тогда, когда тень моего прошлого тяжело нависает надо мной с каждым моим шагом.
Глава 4
Нокс
После того, как Дав отдает свой ужин бездомному парню, которого она так хочет спасти, и возвращается домой, я тоже решаю покончить с этим вечером. Как бы мне ни хотелось посмотреть, как она спит, я должен бороться с желанием вломиться к ней в дом. Мне нужно выждать время.
Вместо того чтобы присматривать за своей маленькой птичкой, я возвращаюсь в мотель 97, где снимаю дерьмовую комнату. Мне не нужно многого, когда дело доходит до организации спального места, и я не хочу тратить лишние деньги на место для сна. Хотя теперь, когда я слежу за Дав уже несколько месяцев, я начинаю думать, что мне, возможно, понадобится более постоянное место в Лос-Анджелесе, хотя бы для того, чтобы избежать подозрений.
Скучающего вида администратор, чье имя я все время забываю, лопает жвачку, когда я захожу в мотель, и ворчит, но при виде меня сразу оживляется. Я могу сказать, что я ей нравлюсь. Несколько лет назад я бы воспользовался этим и затащил ее в свою постель, сразу бы, как только заселился. Но, не сейчас.
Сейчас мое внимание сосредоточено исключительно на Голубке. Она та, кого я хочу, а не какая-то случайная рыжая с тату бродяги-бабочки. Так типично, что даже не смешно. Я ухмыляюсь девушке и забираю ключ у нее из рук, когда она передает его мне.
— У тебя есть планы на вечер, красавчик? — Спрашивает она, и я борюсь с желанием закатить глаза. — Может быть, ты мог бы угостить меня ужином, и мы могли бы повеселиться вместе…
— Я занят, — бросаю я.
— Ах, да? — Она снова хлопает жвачкой. — Для меня это не имеет значения, красавчик.
— Ну, для меня это имеет значение. — Я поворачиваюсь к ней спиной и направляюсь в свою комнату, но она обходит стойку и снова появляется передо мной. Раздражающая, чёртова гадина.
— Тогда почему я никогда не видела эту таинственную девушку?
— Она застенчивая, — ворчу я.
— Может, это потому, что она воображаемая, — смеется она, тыча пузырём жвачки мне в лицо. Она бросает взгляд в конец коридора, затем поднимает укороченную футболку, которая на ней надета. Бьюсь об заклад, она не сможет назвать ни одной песни Nirvana. — Как насчет такого?
Я смотрю на ее задорные маленькие сиськи и остаюсь равнодушным. Она не идет ни в какое сравнение с Дав, ни в малейшей степени. К тому же она рыжая. Даже не в моем чертовом вкусе.
— Без вариантов, — бормочу я, обходя ее и чувствуя ее раздраженный взгляд на своей спине всю дорогу до комнаты. Теперь она, должно быть, ненавидит меня. Не то чтобы мне было на это не насрать. до тех пор, пока она не встанет у меня на пути, чтобы я мог получить то, что я, черт возьми, хочу.
Оказавшись внутри, я запираю дверь комнаты и бросаю толстовку на кровать. Со стоном я стягиваю рубашку через голову. Взгляд в зеркало показывает, что мало что изменилось, мое тело в таком же тонусе, как и всегда, учитывая мой строгий режим упражнений. Но шрамы все еще там. Сморщенные. Уродливые. Ощущаемые.
Я сбрасываю джинсы и направляюсь в душ, который знал лучшие времена, в нем растет черная плесень, и вода коричневая, по крайней мере, в течение тридцати секунд, прежде чем стать чистой. Наконец я встаю под горячий пар, позволяя воде стекать по моей спине. Я смываю дневную грязь, сигаретный дым, пот. Я умываюсь до тех пор, пока не остается ничего, кроме горящей кожи и шрамов, которые не исчезнут, как бы сильно я ни тер.
Как и воспоминания.