— Я надеюсь на это. Но никто не знает, когда именно.
— Мы можем сейчас поехать к тебе домой? — Вила облизывает губы. — Мне действительно нужно в туалет.
Я вызываю такси, и мы садимся без разговоров, маленькая ручка Вилы все еще в моей. Она смотрит в окно на свой старый район, и я не задаю никаких вопросов, пока мы не приезжаем домой. Там я снова беру ее за руку и приглашаю её в дом.
— У меня много растений, — нервно улыбаюсь я. — Это в некотором роде мое хобби.
— Я люблю растения, — говорит Вила, входя в дом.
Интересно, как мой дом выглядит глазами Вилы?
— Тебе нравится? — Нервно спрашиваю я. — У меня есть комната для гостей… ты можешь спать там, если хочешь. И ты можешь помогать мне: сажать, поливать и ухаживать за растениями.
— Остаться здесь с тобой? — Она смотрит на меня с болью в глазах. — Почему?
— Потому что Нокс хотел этого, — шепчу я. — И я думаю, что ты нужна мне… больше, чем я тебе.
— Я останусь, — кивает она. — Я помогу.
Я улыбаюсь при мысли о том, что семилетний ребенок может помочь, но в моих глазах стоят слезы, и почему-то я ей верю.
Вила поможет мне пройти через это.
Глава 44
Нокс
По иронии судьбы, в первый раз мне надрали задницу в тюрьме из-за Дав. Есть человек, который знал человека, который знал Сэма, а остальное уже история. Они знают все о придурке, который разрушил жизнь Дав, и теперь они выяснили, что я убил и ее брата тоже. Они не знают хороших сторон нашей истории. Все, что они знают, это то дерьмо, через которое я заставил пройти свою женщину. Поэтому я говорю себе, что заслуживаю этого. Когда один из заключенных режет меня заточкой, я стискиваю зубы, не сопротивляясь. Это мой первый урок в тюрьме, и я усваиваю его усердно и быстро.
Я не звоню Дав. Я обещал, что сделаю это, но я знаю, что это вызовет больше проблем, чем того стоит. Ей нужно двигаться дальше. Я заставил ее поклясться мне, что она найдет Вилу, и я надеюсь, что она так и сделала и с маленькой девочкой все в порядке.
Всё это просто способ удержать Дав в своих мыслях. Её бледную кожу, на которой так легко остаются синяки, ее голубыми вены, розовые соски, темное сердце. Она моя. Будет ли она ждать меня? Она не должна. Эти мысли становится все труднее и труднее прогнать по мере того, как медленно текут дни. Я просидел взаперти неделю, и в обозримом будущем у меня нет выхода. Когда я был в кабинете Брентвуда, речь зашла о смертной казни. Мои худшие опасения воплощались в жизнь. Но я уже давно не разговаривал с Брентвудом. Мне назначили государственного адвоката, который потратил больше времени на поиски своих очков, чем на расспросы о моем деле.
Поскольку я принес толстовку в участок и дал им признание, меня обвиняют в непреднамеренном убийстве. Эти первые несколько недель в тюрьме худшие, потому что я не привык к своей новой реальности. Ворочаться на металлической двухъярусной кровати, мочиться перед своим сокамерником, избиения, угрозы и постоянный террор со стороны охранников, это лишь некоторые вещи, с которыми я сталкиваюсь.
Но это сейчас моя реальность. Реальность обычного преступника.
Я договорился о своих финансах с Ходжем еще до того, как попал сюда. Все деньги, которые я зарабатываю, пока сижу в тюрьме, идут в трастовый фонд для Дав и еще один для Вилы. По крайней мере, я буду знать, что о них позаботятся, если со мной здесь что-нибудь случится. Здесь нет никаких гарантий, нет способа узнать, выберусь ли я живым или нет. Теперь это моя жизнь.
Я завожу друзей. Это мужчины, которые похожи на меня и в тот или иной момент поддались тьме, как это сделал я, но вскоре поняли, что это было не к лучшему. Это место, где вы раскаиваетесь. Большую часть дня я наедине со своими мыслями. Мой разум всегда пугал меня, но теперь от него никуда не деться. Поэтому, я думаю о всех людях, которые повлияли на мою жизнь.
Во-первых, мой отец, мама Джун. Мой брат, Кейд. Брат Дав, Робин, Сэм, Вила. Все они так или иначе повлияли на мою жизнь. И я подвел большинство из них.
Я даю себе торжественное обещание исправить это дерьмо если выберусь отсюда нахуй. Я не собираюсь быть плохим парнем во всех их историях. Я хочу загладить все свои проступки. Однажды, если у меня будет такая возможность, я даже улажу отношения с братом и его женой.
Джун уже давно забыта. Странно думать, что раньше она постоянно присутствовала в моих мыслях, была объектом моей привязанности и одержимости. Тогда я был слеп. Чертовски слеп. Дав была прямо передо мной, и мне потребовались годы, чтобы понять, что она была женщиной для меня. Тогда я был одержим, просто запретным не более. Мой отец посеял семя, когда пытался удержать меня подальше от Джун Уайлдфокс. Он только усугубил мою одержимость. Но сейчас я даже не думаю о Кейде или Джун. Все мое внимание сосредоточено на Дав Кентербери. Так и должно было быть с самого начала. Она занимает мой разум, владеет моим сердцем и душой. Здесь у меня слишком много времени на размышления, слишком много возможностей для моего разума вернуться к Дав, задаваясь вопросом, что она делает, скучает ли она по мне так же сильно, как я по ней.
Дни превращаются в недели, в месяцы. Приходит письмо, и у меня перехватывает дыхание. Фотография выскальзывает из конверта, и я с удивлением смотрю на нее. Это Дав. В тени отдыхающая, с рукой на ее растущем животе.
Черт.
Мне требуется мгновение, чтобы понять, что это значит. Моя женщина ждёт моего ребенка, в то время как я сижу в тюрьме за убийство ее брата. То, как сложилась жизнь, душит меня, вызывает головокружение. Отнятая жизнь, подаренная новая жизнь, ребенок, сын. Потому что я уже знаю, что она собирается подарить мне сына. Но у меня нет возможности увидеть его, встретиться с ним. Я не хочу, чтобы он знакомился с моим нынешним окружением, поэтому, как бы это ни было больно, я не отвечаю Дав на её послание. Но каждую гребаную секунду, пока я гнию в этой тюрьме, я думаю о них там.
Они моя семья.
Надеюсь, они все еще захотят, чтобы я вернулся, если я когда-нибудь свалю отсюда.