— Келлан! — Мой сын останавливается с застывшей улыбкой на лице. Он хулиганистый мальчик, но мое сердце поет, когда я вижу его таким счастливым. Он действительно стал самостоятельным с тех пор, как Нокс вернулся, чтобы жить с нами. И он, безусловно, похож на своего папочку. — Можешь попросить своего брата перестать топать, он собирается сломать потолок! Покупатели прибьют нас.
Он кивает и исчезает обратно в гостиную, издавая звуки самолета.
Сегодня еще одна особенная ночь, потому что она последняя в нашем старом доме. Мы наконец-то переросли дом, который я купила для себя так давно, и переезжаем на великолепную виллу в более безопасном, более семейном районе. Вила говорит, что это шикарно, и я почти хочу согласиться с ней. Видит бог, цены были возмутительными, но я рада, что мы вложили инвестиции.
Нервничая, я наматываю пальцы на алюминиевую фольгу, обернутую вокруг передней пряди своих волос.
— Вила! — Кричу я вверх по лестнице. — Ты обещала, что поможешь!
— Иду! — Она растягивает слова, и я представляю, как она закатывает глаза. Она бросается вниз по лестнице. Теперь я каждый день вижу ее и поражаюсь, какой красивой она выросла. Она была поразительным, но болезненно худым ребенком, а теперь она красавица, которую невозможно пропустить, поскольку она незабываема. — О боже. Как долго ты держала это?
— Прошло около десяти минут, — смущенно признаюсь я.
— Не паникуй.
— Не паниковать! — Я вскрикиваю, когда она тащит меня в ванную на первом этаже, как раз в тот момент, когда Нокс открывает входную дверь, балансируя огромной картонной коробкой. — Нет! Не показывай Виле, ты же знаешь, что это часть сюрприза.
— Конечно, — смеется он, проходя мимо нас в столовую. — Между прочим, десять минут истекли!
— Немного поздновато с этим! — Перекрикивает Вила, прежде чем закрыть дверь ванной. Она усаживает меня на закрытую крышку унитаза и вытаскивает прядь моих волос из фольги. — О Боже мой.
— Что? — Я ахаю. — Она что, отвалилась? Не слишком ли долго я держала?
— Нет, — усмехается Вила. — Она белая. Выглядит идеально!
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. У меня шоколадно-каштановые волосы, но теперь спереди у меня появилась белая прядь. Вила сначала говорила, что это будет выглядеть глупо, но теперь она говорит мне, насколько это круто и что я выгляжу действительно круто.
— Тебе нравится? — Нервно спрашивает она.
— Да, — я медленно киваю. — Я просто надеюсь, что Ноксу тоже понравится.
— Например, что? — Он протискивается в ванную, заставляя Вилу стонать, когда он глубоко целует меня.
— Не могли бы вы двое снять комнату? — Умоляет она.
— Не тогда, когда вместо этого мы можем смутить тебя, — дразнит ее Нокс, заставляя ее закатить глаза. Но она все еще улыбается, отправляясь на поиски своих братьев.
Мы никогда не обсуждали тему того, чтобы Вила называла меня мамой, а Нокса папой. Но нет никаких сомнений, что Зейн и Келлан ее семья, ее маленькие братья, и она относится к ним так же, как и они к ней.
Наконец, мы с Ноксом одни, и я таю в его объятиях, когда он прижимает меня к себе, крепко целуя и снова заставляя меня подчиниться ему за считанные секунды. Я никогда не могла устоять перед ним, моей второй половинкой, человеком, который одновременно обрек и спас меня.
Мы исчезаем в спальне, пока мальчики спят, а Вила готовится к вечеринке в доме своей лучшей подруги Мерси. Недавно мы узнали, что Мерси — внучка Сэма, и мы всегда поощряем ее присутствие рядом. Несмотря на то, что ее мать потрясающая женщина и очень заботится о ней, мы тоже хотим заботиться о Мерси. Мы рассказали ей все наши лучшие истории о Сэме, и иногда даже его дочь, слушает со слабой улыбкой на лице.
Пока Нокс исследует мое тело, я закрываю глаза. Я так благодарна за то, как сложилась моя жизнь, за то, что дала мне моя семья. Место, где я дома… И даже мои отношения с матерью стали немного менее холодными. Она обожает детей и даже дважды приезжала сюда в гости. Она не знает, кто такой Нокс, и я сомневаюсь, что она когда-нибудь узнает. Есть некоторые черты, которые даже я не переступлю.
Робин живет в моем сердце и в богатой палитре воспоминаний, которыми я делюсь с детьми и Ноксом. Я слежу за тем, чтобы Робин незримо присутствовал в разговорах, рассказывая о нем небольшие истории и анекдоты, к которым присоединяется Нокс. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь сказать им правду… но я могу только молиться, чтобы они поняли, если когда-нибудь узнают.
Когда нам приходит время собираться, в доме кипит ночная жизнь. Мальчиков забирает няня, у нас дома будет вечеринка и огромная вечеринка с ночевкой для подруг Вилы. Мы на самом деле позволяем им остаться на ночь, а сами отправимся в новый дом, мы достаточно доверяем Виле.
Поставщики провизии все готовят, и мы ждем, когда приедут девочки, чтобы вручить Виле ее последний подарок. Час спустя празднование в полном разгаре, и Нокс хочет, чтобы я была с ним, поэтому мы отрываем именинницу и выводим ее на улицу с завязанными глазами.
— Ta-дa! — Говорю я, отводя взгляд от ее глаз.
— О, боже, черт возьми. Боже. — Вила прикрывает рот, прежде чем завизжать. — Вы серьезно?
— Конечно, — киваю я. — Мы доверяем тебе, дорогая.
— Ты не пожалеешь об этом! — Пищит она, подпрыгивая перед вишнево-красным "Мустангом". — Можно мне прокатиться на нем?
— Ты можешь объехать квартал сейчас, но не садись за руль без нас сегодня вечером, — киваю я, в то время как Нокс целует Вилу в щеку.
Она даже больше не слушает, умоляя Нокса пойти с ней. Он садится в машину вместе с Мерси, и они разъезжают по окрестностям, визжа от восторга. Я уже волнуюсь, но заставляю себя перестать делать это и убедиться, что девочки готовы к ночи. Одна из старших сестер девочек, которая кажется немного более книжной барышней, будет с ними, и мы будем на расстоянии звонка.
Я говорю себе, что Вила заслуживает того доверия, которое мы возлагаем на ее плечи. Она хороший ребенок, и ей и в голову не придет подвести нас.