Он отстранился, выпрямился и ловко спрыгнул на пол. Потянул резинку трусиков по ногам, отбросил их в сторону, следом за ними снял чулки. Развёл бёдра широко в стороны и наклонился, проводя языком по коже. Я приподнялась на локтях и замерла.
– Мне ещё ни разу не делали, – прохрипела, распахнув глаза.
– Я знаю, – ответил с улыбкой, спускаясь ниже.
Закружил языком по клитору – меня как током прошибло. Вдарило 220 вольт, стояла бы на ногах – точно рухнула бы навзничь. Застонала протяжно, а он продолжал лизать – ненасытно, рыча. Всосал комок нервов, как будто иголками проткнули – так остро. Закричала пронзительно, поняла, что ещё одно движение мягкого языка – и всё.
– Ох, – выдохнула, зажмурившись.
Он облизал влагалище, просунул язык внутрь и застонал, когда начала вздрагивать и сокращаться. Трахал меня нежно, мягко; крепко держа за бёдра руками. Не успела опомниться, навалился сверху – вошёл глубоко.
Его лицо было влажным, пахло мной, и я начала лизать его, как кошка. Мой вкус на его коже был лучше любого швейцарского шоколада. Вылизала дочиста, пока он вздрагивал, глубоко двигаясь во мне. Накрыл мои губы, вторгся языком в рот – кисло–горький, я и он.
Двигался, как обычно – жёстко. Глубоко. Я кричала в традициях лучших порнофильмов: «Ещё, сильнее, глубже, трахни меня». Орала, как будто рвут надвое – он накрыл лицо подушкой. Царапала грудь и руки ногтями, пока вонзался в меня и рычал над головой.
Убрал подушку, пропустил руки под спину и поднялся на колени. Ладони опустил на ягодицы, развёл их в стороны, и стал поднимать и опускать – прямиком на свой член. Глубоко, невыносимо глубоко. Я скулила ему в шею, слёзы текли по лицу от сладкой боли.
– Хочу… Чтобы ты… Ещё раз, – прошептал, едва дыша, продолжая подбрасывать меня в воздух.
– Не могу, – простонала, запрокинув голову.
– Можешь. Давай, ещё разок. Для меня.
Для тебя я сделаю всё что угодно. Низкий голос пробрался под кожу, послужив лучшим афродизиаком. Кончила – громко, быстро, сильно. Снова повалил меня на кровать и последовал за мной – вздрагивая во мне, и дрожа всем телом.
Тело обмякло, лениво проводила ладонями по его спине, ощущая всю мощь и силу. Нащупала кончиками пальцев крупную родинку – улыбнулась.
– Что? – спросил, вглядываясь в моё лицо.
– У тебя есть родинка, – растянулась в улыбке ещё шире.
Он приподнялся на руке, и заглянул себе за спину.
– Да? Не знал.
Я рассмеялась, прижимая его к себе. Вцепилась так, чтобы не упустить.
– Останешься?
– Кормить будешь? – усмехнулся.
– Ничего не готовила, – призналась я, прикрыв глаза.
– Всё–таки, не ждала? – нахмурился, почувствовала кожей на шее.
– Ждала, ждала. Могу котлет пожарить, по–быстренькому.
– А вареники есть?
– Есть. С картошкой и творогом, – удивилась, ещё раз улыбнулась и провела пальцами по его затылку.
– Давай с картошкой, – промычал сталкер в моё плечо.
***
В подоконник мой бьются горошины
Тишину разбивая веселием
Умирали давно понемножку мы,
И, наверное, было спасением
Уматурман «Проститься»
Он остался со мной на весь день. Засыпали в обнимку, переплетаясь ногами и руками под одеялом. Мурлыкал какую–то знакомую мелодию под нос – хоть убей, не могу вспомнить какую. Целовал лицо, гладил волосы и перебирал кожу пальцами.
Проснулась ночью, стало зябко. Повернулась и села на кровати, прикрывшись одеялом. Он стоял у окна, спиной ко мне, опустив руки на подоконник.
– Эй, – тихо позвала сонным голосом.
– Эй, – ответил, повернув голову.
Я выползла из тёплой постели, и подошла к нему, обнимая со спины.
– Не спится? – спросила, проводя носом по лопаткам.
Отрицательно промычал, накрыл мои ладони своими, переплёл наши пальцы. За его спиной не было видно внешнего мира, как будто кирпичная стена – твёрдая, крепкая, надёжная. Развернулся, обхватил моё лицо ладонями, поцеловал нежно и аккуратно. К животу прижался тёплый член, я опустила глаза – в полумраке не разглядеть. Облизнула губы, и потянулась рукой к нему, пробежала пальцами по шелковистой коже.
Подняла голову – смотрел с таким жаром, с такой страстью. Поняла, что пропала ещё тогда – когда открыла дверь соседки и впервые заглянула в тёмные глаза. Поняла, что знала своего сталкера ещё до того, как снизошло озарение.
Медленно опустилась на колени с поднятой головой – остатки гордости. Посмотрела на его достоинство, которое начало подниматься от моего взгляда. Бросила вопросительно: «Помоги».
– Ещё ни разу? – спросил мягко, без издёвки.