─ С недавних пор, но раньше Марик постоянно брал первые места в международных конкурсах. А потом случилась та тупая ситуация, и он вернулся другим. Как отрезало. Просто в неистовство приходил, когда видел рояль.
─ Он мне об этом не рассказывал! ─ восклицаю я, роняя маску холодного спокойствия, и тут же спрашиваю о том, что резануло слух: ─ Почему ты назвала ситуацию тупой?
─ Слушай, Маш, ─ проговаривает она, положив мне руку на плечо. Не могу считать ее реакцию. Ей меня жаль? Или жалеет, что сказали лишнего? Я как компас, который рехнулся и крутится вокруг своей оси. ─ Ты поговори лучше с Мариком. Он замечательный у нас, но сильно травмирован. И ты ему нужна.
Я выдыхаю. Все это глупости. Просто мои тараканы подросли и стали белопанцирными мутантами. Хватит уже! Пора быть нормальной. Я пошла с его сестрой в ТЦ как раз ради Марика, а не ради шмотья, в котором пришлось погрязнуть.
Раньше я обожала наряжаться и покупать тряпки. Но после лечебницы меня старую словно счистили до костей, и уход за собой перестал приносить удовольствие. На тот момент выглядеть хорошо просто вошло в привычку, и я не стала замарашкой ─ просто лоск ушел вместе со стервозностью. Это первый раз за долгое время, когда я подбираю одежду. И себе платье купила, но это скорее для Марка. Платье цвета марсала, с открытой спиной. И это только добавка к подарку, а сам подарок еще надо придумать.
─Я позвала тебя на шопинг, потому что надеялась, что ты поможешь мне выбрать подарок для Марка. ─ С заискивающей улыбкой прошу я Ларису помочь. ─ Я так и не подарила ему ничего на Новый год.
─ Машунь, тут не парься! Все равно не угадаешь. Мой брат ─ человек творческий и трепетный, хоть и хорошо маскируется, ─ хихикает она. ─ Он равнодушен к вещам, но очень чутко отзывается на поступки. Так что просто устрой ему красивый романтик с собой в роли подарка! ─ лукаво улыбается девушка.
Краснею от безобидных слов. У нас уже было много нежных и красивых романтиков. Можно, конечно, придумать что-то погорячее, но мне так не хочется звать на помощь себя прежнюю, ведь после лечебницы мои сексуальные пристрастия тоже изменились ─ я стала словно пожизненная девственница-скромница, которая до чертиков боится собственной сексуальности. Если хоть частичку себя прежней выпущу, то рискую вернуться в полном объеме. Может, сначала и будет весело, но потом…Потом я его подведу.
─ Может, все же свитер или парфюм? ─ спрашиваю я с толикой почти угасшей надежды.
─ Тогда он просто сделает вид, что рад, но не думаю, что в этом будет особый смысл. Просто устрой ужин при свечах. Ты такая красотка в новом платье, что это переплюнет шмотки и одеколоны!
Марик предпочитает меня нюд. Нюд. Конечно! Мне нужно что-то, что нельзя снять или смыть, и что будет всегда напоминать о том, что я теперь только его.
─ Ты знаешь, у меня появилась идея! ─ Хватаю ее за руку и тащу прочь из магазина. ─ Я видела тату-салон недалеко!
─ Что ты задумала? ─ спрашивает Лариса, сверкнув колдовскими зелеными глазами и крепче схватив меня за руку.
Я тащу ее к выходу, раздумывая, где колоть больнее всего. Ключица. Левая, аккурат над сердцем.
Стою у окна и вглядываюсь в темноту. Мягкий хлопок двери. Тихие шаги. Его теплые, ласковые руки на моих голых плечах, а губы блуждают по шее, отчего вдоль позвоночника прокатывается рой мурашек.
─ Почему ты больше не играешь? ─ спрашиваю я без предисловия, но и без нажима.
─ Не могу, ─ тихо и проникновенно произносит он у самого моего уха. ─ Что-то внутри сломалось, и музыка ушла. Я уверен, что ты понимаешь, о чем я. Ты же сама гасишь свой естественный огонь, боясь вернуться к себе прежней.
Прижимает меня к себе и утыкается носом в ямку под сводом черепа. Его дыхание теплое и такое успокаивающее.
─ Откуда ты знаешь, что он во мне есть? ─ спрашиваю, почти перестав дышать.
─ Ты полыхнула там, в поезде, а потом закрылась в своем коконе и таишься даже от меня!
─ Тебе не понравится, что я скрываю! ─ произношу я умоляющим тоном, чтоб он перестал просить у меня то, чего я не могу дать. Не хочу.
─ Покажи мне, и я сам решу! ─ настаивает Марк, подталкивая меня к краю бездны.
─ Марик! ─ продолжаю я умолять, не будоражить то, что я держу глубоко внутри.
─ Ты уже не станешь собой прежней! ─ горячо шепчет он. ─ Это невозможно. Невозможно, даже если захочешь.
─ Я не понравлюсь тебе такой, какая есть на самом деле!
─ Дай мне шанс познать тебя настоящую. Можешь знакомить меня с собой истинной по шагам. Открывайся понемногу, если так легче. Я не тороплю, но хочу, чтоб ты доверилась мне полностью.
Киваю и прошу:
─ Марк, сними с меня платье!
─ С удовольствием!
Я перекидываю распущенные и завитые волосы на спину. Молния, которая начинается над поясницей, разъезжается с мягким жужжанием, и я делаю волну плечами, чтоб оно плавно соскользнуло с тела. Платье слетает на пол, и я перешагиваю его. Больше на мне нет ни нитки. Резко разворачиваюсь и позволяю Марку разглядеть подарок ─ его имя, написанное изысканным курсивом.
─ Господи, любимая…─ шепчет он, касаясь татуировки губами. Немного жжет и щекотно, а от его реакции я вся дрожу.
Мне понятен его намек. Марк хочет бешеных страстей. Они такими были в поезде, но только потому, что то был одноразовый секс. Что-то одноразовое не жалко сломать, а наши отношения ─ это уникальная драгоценность, на которую страшно даже дышать.
─ Мы не сможем построить чего-то настоящего, пока ты не доверишься мне полностью! ─ шепчет он, словно прочитав мои мысли.
─ Ты просто не представляешь, насколько я ужасна! ─ плачу я.
Он подхватывает слезинку, которая медленно соскальзывает по щеке, подушечкой пальца и слизывает ее.
─ Не надо плакать. Я все приму! Я все тебе прощаю! Слышишь?
Его пальцы, мокрые от слез, хватают меня за кончик подбородка и притягивают к себе. Все, что я сейчас вижу, ─ это его зеленые ведьмачьи глаза, которые ласкают меня и утешают.
─ Спасибо за подарок! Это было потрясающе, а сейчас станет еще лучше, ─ шепчет он в мои полуоткрытые губы и накрывает их поцелуем.
Повисаю у него на шее и отвечаю на поцелуй страстно, прикусив нижнюю губу. Почти до крови. Улыбается, как человека, который находится под действием легкого дурмана, подхватывает меня на руки и укладывает на кровать.
В поезде между нами не было романтики. Была моя агрессия или что-то очень близкое к ней. До рокового поступка и последующего лечения я считала, себя альфа-самкой, которая слишком хороша, чтоб лечь под мужика ─ мне хотелось доминировать, а потому я предпочитала быть сверху. Не стоит недооценивать мышечную память. Тело помнит все. Максимально отключите мозг и сразу это поймете.
Выныриваю из-под него и буквально одним движением, почти как в карате, заваливаю Марка на кровать, которая жалобно скрипнула всеми пружинами разом.
Хороший, чувственный секс всегда начинается с томления, а его-то у нас и не было, кроме раза в поезде. После всего, что со мной произошло, мне хотелось быть ведомой, хотелось подчиниться ему, устроив бой себе прежней. Мне нравилось, что Марк владеет мной, как и положено мужчине, но, вероятно, он по-настоящему зажигается, именно когда позволяет женщине рулить своим телом. Как бы мне хотелось верить, что в наших отношениях имеет значение только душевное единение, но нет. Любые отношения, даже легкомысленные, строятся на удовольствие, которое партнеры получают друг от друга в постели. Если кто-то из пары не получает то, чего страстно желает, такие отношения никогда не станут гармоничными. Я не планировала подсаживать Марка на секс, но сейчас все по-другому, и, возможно, у меня получится зажечь в нем желание вновь сесть за рояль.
Максимально медленно и полно выпускаю воздух из легких и начинаю медленно томить Марка предвкушением основного действа. Я стаскиваю с него футболку и начинаю губами проходиться по светлой коже, которая красиво контрастирует с моими почти черными волосами, что падают ему на грудь, и кроваво-красными ногтями, которые мягко царапают красивый торс. Марк ─ первый мужчина, чье тело я готова ласкать до изнеможения. Хорошо, первый, который мне это позволяет. Кончиком языка провожу от яремной ямки, вдоль всей груди и до пояса джинсов с низкой посадкой. Расстегиваю молнию, пока он зарывает пальцы в мои волосы, чтоб я уж точно поняла, что это то, что надо. В этом Марик не оригинален. Они все этого хотели. Все, кроме одного. Меня это не ранит. Это вполне нормальное желание, тем более, он столько раз спасал меня и врачевал мои раны.