Всё просто. Два раза подбросьте монетку, и если результат какого-либо броска покажется неудовлетворительным, выберите противоположное.
— Нет, — ответил пилот. — Я отказываюсь. Надеюсь, что вы сейчас играете честно и не нарушите свои обещания.
— А вы честно поступали, когда разжигали здесь бунт, а потом напали на мирную планету?
На это мятежник не нашёл, что сказать.
— Снимай шлем и комм, — приказал собеседник.
— Но тут холодно…
— За всё нужно отвечать. В том числе и за отказ от сотрудничества. Так что быстро, пока у меня не кончилось терпение.
Пилот молча снял чёрную полусферу шлема и, сбросив с левой руки бронеперчатку, отсоединил часть рукава брони с встроенным браслетом связи и управления.
Миронов (а с мятежником говорил именно он) взял у того вещи, отдал кому-то из бойцов и кое-что сказал по оперативной связи.
Через несколько секунд пилот увидел, как солдат, чуть отошедший от остальных, бросил конфискованные шлем и комм на снег и выпустил в них очередь из плазмера.
— Встать, руки за спину! — приказал Миронов.
Пилот послушался и вскоре почувствовал, как на запястьях — стыках перчаток и рукавов с возможностью герметизации — защёлкнулись наручники с квантовым замком. Те самые, что ещё прошлым вечером соединяли лодыжку одного из экологов с ножкой стола в месте, которого теперь уже не было.
— А теперь пошли!
Кто-то подтолкнул пилота в спину, уперев в пластины брони дуло плазменного ружья, и тот с тяжёлым сердцем направился в середине колонны солдат прочь от своей машины.
Миронов и Зелма остались вдвоём у истребителя.
— Давай ты поведёшь? — предложил подполковник. — А то я даже ни разу на симуляторе не летал, предпочитая этому прокачку мозгов…
— Хорошо. Залезайте следом, — сказала разведчица и первой запрыгнула на крыло машины.
Миронов вслед за ней забрался в кабину истребителя, захлопнул её фонарь, на глазок прикинул объём и получил, что, кроме пилота, здесь могут ценой представимых усилий разместиться ещё три или даже четыре человека. Сказал об этом Зелме.
— Значит, пять машин — от двадцати до двадцати пяти человек, а если учесть, что кто-то из мятежников может согласиться сесть за штурвал… — пробормотала разведчица, запуская программу диагностики. — То есть, если я правильно понимаю, вы хотите отправить на штурм вместе с остатками наших бойцов ещё и… сталков?
— Зелма, пойми, эта планета — их дом, и если на неё нападают, то жители имеют право защищаться. А мы берём эту обязанность на себя и тем самым лишаем их этого права. Думаю, они сами хотели бы побороться за свою свободу. А насчёт того, что они могут погибнуть… Знаешь, на вражеской базе сейчас находится человек двадцать сталков-«повстанцев». Они сами выбрали это и, когда мы прилетим туда, с большой вероятностью обратят против нас оружие, которое им предоставят. Так почему же мы должны мешать «своим» сталкам сражаться вместе с нами?
— Хорошо. Но у меня условие. Когда мы прилетим… давайте не будем стрелять в тех местных? Они заслуживают разве что суда… но не смерти.
— А кто её заслуживает? Пилот, которого мы взяли в плен, ты, я, Матвей, убитый предателями, сталки, погибшие при первом налёте, или, может быть, Фокс?!
При упоминании имени эколога по лицу Зелмы пробежала тень. Миронов понял, что сказал что-то не то, и поспешил сменить тему:
— Ну как, можем уже взлетать?
— Да. — Разведчица движением пальца стёрла с голоэкрана уведомление бортового компьютера об удовлетворительном состоянии всех систем и запустила двигатель. — Товарищ подполковник, прошу вас сообщать мне с точностью до десяти метров местонахождение наших боевых групп и отрядов мятежников, чтобы я знала, куда стрелять.
— Конечно, Зелма.
— Спасибо.
Разведчица надела кислородную маску, тронула рычаг управления двигателем и потянула штурвал на себя.
Истребитель плавно поднялся над верхушками деревьев (изменяемый вектор тяги позволял взлетать в том числе и вертикально) и, набирая скорость, полетел на юг.
А в это время на покинутое им место посадки прибыли пятнадцать боевиков. И, не найдя машины на месте, остановились в недоумении.
Потом кто-то обнаружил в луже растопленного снега оплавленные останки чьего-то шлема и коммуникатора. Всё стало ясно, но изменить ничего было уже нельзя.
Оставалось разве что сообщить об этом начальству.
* * *
Спутник Сталкерры, 14:27.
Фокс вышел из столовой и направился по коридору в свой кабинет, чтобы там включить релакс-программу и на часик выпасть из этого мира. Если повезёт, даже на два, пока сталки видеолекцию смотрят… Остальное придётся восполнять ночью.
В воздухе витал еле уловимый запах металла. Фокс скривился. «М-да… может, надо было поместить Зелму в сектор без стального покрытия стен и пола?..» — подумал он и, вспомнив после этого о своей главной заботе, открыл на ходу голографическую карту нужного района Сталкерры.
На первый взгляд там всё было в порядке: так же — пять крупных точек истребителей, множество мелких точек остававшихся в живых боевиков, маяка разведчицы нет. Фокс собрался было выключить голопроектор браслета, как вдруг заметил, что машина, приземлившаяся в десятке километров на северо-запад от того места, где до этого утра располагалась деревня, неожиданно начала двигаться на юг.
«Хм, уже всё?.. Надо бы проверить», — подумал Фокс, которого в этот момент кольнула лёгкая тревога, и немедленно позвонил на комм пилота того истребителя.
Однако вместо соединения и ответа главарь мятежников получил надпись на плоском дисплейчике браслета: «Номер не существует».
«Это они, — подумал Фокс и неожиданно успокоился. Угроза вновь обрела чёткое материальное выражение и перешла в разряд привычных, а следовательно, устранимых. Гипотетически… — Они живы. Они сумели спастись от ракетного обстрела и лазерной атаки. А это могло удаться им лишь в том случае, если тупо, не разбирая дороги, с включённым экзоскелетом бежать прочь от места первого взрыва. Но первый взрыв был точно там же, где и маяк… значит, они вырезали его и закинули подальше, подарив тем самым себе фору… Черт, надо было два маяка ей всадить! Хотя если резать с минимумом предосторожностей, можно в принципе и оба вынуть за три минуты… а какая у Миронова аптечка, я уже понял на примере экологов… Ну всё, шутки кончились. Игра на уничтожение выходит на новый уровень!»
И Фокс, скрыв карту, зашёл в меню контактов, чтобы связаться с командиром эскадрильи, который вместе с напарником как раз возвращался на орбиту Сталкерры, и отдать приказ сбить захваченный истребитель.
Но внезапно на экране мелькнуло уведомление о полученном сообщении. Фокс нажал пальцем на иконку и пробежал глазами текст.
Ничего необычного. Просто старший группы, стремившейся к прежнему месту посадки той самой машины, доложил о том, что истребителя на месте нет, а пилот на связь не выходит. Обычная формальность, потому что Фокс об этом уже догадался.
Командир мятежников усмехнулся, стёр сообщение и связался-таки со своим главным лётчиком.
Но то, что он после этого увидел на вновь открытой карте, вмиг согнало усмешку с его лица и заставило сжать зубы от досады и злости.
* * *
Сталкерра (3,5 километра к северо-востоку от Сталочной, высота 250 метров), 14:36.
Зелма выпустила очередную ракету и рванула штурвал на себя, уводя машину прочь от сгустков плазмы, которыми с поверхности планеты несмело стреляли выжившие боевики из той десятки, что отправилась охранять самый восточный от места Зелминой посадки истребитель.
Взрыв, произошедший у кормы стоявшей на снегу машины, заодно и нанёс той новые повреждения, которые должны были оттянуть момент их полного исправления ещё на час или два. В идеале — до момента прибытия к тому истребителю одной из групп, на которые разделился отряд федералов со взрослыми в большинстве своём сталками.
С другими тремя вражескими машинами в последние минуты произошло то же самое. Подоспевшие кое-где для охраны мятежники оказались полностью или частично уничтожены, и солдаты со сталками (также кое-где прибывшие, а где-то — ещё нет) получили возможность для захвата техники.