«Айвен провалил всё дело — всё, к чему я стремился последние тридцать пять лет, — сокрушённо думал он, пока его взгляд ненавязчиво скользил из стороны в сторону, следя за стоящими на своих постах полицейскими из местной службы охраны. — Тридцать пять лет постепенного расшатывания власти — и всё зря… Дались ему эти сталки! Ещё бы лет пять, затем — кинжальный удар, и власть захватил бы я! А после своей смерти передал бы Айву… А этот болван решил поиграть в местного царя и бога, и в результате мы потеряли базу, не успев с неё перебраться куда-нибудь ещё. И теперь туда направляются федеральные силы! Значит, о его войнушке известно уже начальству из центра. Чёрт бы побрал этих вездесущих разведчиков со своими подразделениями! А если ещё и контрразведка подключится… А все ниточки в итоге ведут ко мне. Чёрт, как же не вовремя… Ничего, скоро я буду далеко отсюда — высажусь где-нибудь на Кеплере-452b и доживу свои годы под другим именем… может, даже изменю внешность. И пусть я проиграл — зато меня не поймают. Если только без проблем дождусь старта лайнера…»
Минуты шли одна за другой, заставляя Фокса едва заметно нервничать. То и дело он смотрел на плоский дисплей своего браслета, но время текло медленнее, чем генералу — вернее, теперь уже бывшему генералу — хотелось.
Наконец, гнусавый женский голос объявил посадку на рейс Спрингфилд-24–Кеплер-186f.
Фокс (а точнее, уже три часа как Лисичкин) вместе с парой десятков других ожидающих поднялся со своего места и направился к выходу из зала.
Но не успел он сделать и пары шагов по коридору к нужному гейту, как его окружили возникшие словно из ниоткуда люди в одинаковой неброской тёмной одежде.
«Вот и всё. Попался…» — промелькнуло в голове у генерала.
— Теодор Герберт Фокс, — утвердительно сказал один из тех людей, поднял руку ладонью вперёд, и проектор на рукаве высветил голограмму удостоверения. — Майор Рамирес, Комитет галактической безопасности.
— Полковник Курылёв, разведуправление.
— Майор Нисидзима, управление контрразведки, — представились двое других.
Остальные, стоявшие за спиной у Фокса, промолчали. Похоже, переодетые рейнджеры в званиях не старше капитана, призванные не дать ему убежать.
— Вы, наверное, ошиблись, — ровным голосом проговорил генерал. — Меня зовут Фёдор Лисичкин, я законопослушный гражданин Феде…
Он осёкся, потому что рука Рамиреса молниеносно метнулась к его лицу и по очереди раздвинула веки на каждом глазу. Линзы-исказители бесшумно упали на пол.
В это же время Курылёв и Нисидзима сорвали с ладоней генерала органическую плёнку, которая всего через несколько дней должна была прирасти окончательно.
— Теодор Герберт Фокс, — повторил Рамирес, — вы арестованы. Вот ордер. — Ладонь майора показала новую голограмму. — До суда вы будете находиться под стражей, и у вас будет много времени на то, чтобы подумать над своим поведением. А прямо сейчас мы бы попросили вас сделать кое-что очень важное…
— Ничего я делать не буду, — ответил генерал.
— Мистер Фокс, вы же знаете, что процессы бывают открытые, а бывают закрытые, — мягко сказал Курылёв. — И от этого зависит, оставите ли вы след лишь в судебных протоколах или же в новейшей истории Федерации. Подумайте ещё раз.
— Что от меня требуется? — недовольно буркнул Фокс.
— Свяжитесь с командиром своей эскадры и прикажите вашим боевикам сдаться федеральным силам. А майор Нисидзима проверит, куда уйдёт сигнал с вашего браслета.
Контрразведчик достал из кармана какой-то прибор странного вида и направил на комм Фокса.
Под взглядами нескольких пар глаз теперь уже точно бывший генерал нашёл в меню нужный контакт, связался по нему с нужным человеком и отдал необходимое распоряжение.
— Отлично, — сказал Рамирес. Прибор Нисидзимы вернулся в карман к хозяину. — Пройдёмте с нами. Сотрудничайте со следствием, и суд учтёт это при вынесении приговора.
* * *
Спутник Сталкерры, 19:07 федерального времени.
— Ещё раз спрашиваю: кто из вас двоих убил Матвея?! Отвечайте!
Голос Зелмы дрожал от ярости, но бластер в руке не трясся совершенно, нацеливаясь попеременно на каждого из двоих лежащих в кроватях людей.
Джордж Каспер смотрел на разведчицу с виду спокойно, без страха; его как будто не волновало, что его самого или его «коллегу» прямо сейчас могут убить. Но Рауль Мванза, казалось, был готов вырвать иглу капельницы из вены и вонзить её Зелме в глаз… если бы только мог подняться с койки. Всё-таки анабиотик требовал довольно долгого времени «отхода».
Побывав в центре управления движением «станции» и заставив техников вывести спутник планеты на прежнюю орбиту, разведчица захотела найти здесь экологов, которых мятежники привезли обратно на базу. Миронов не стал отговаривать подчинённую, а пошёл вместе с ней — на всякий случай, вместо охраны, как объяснил он Зелме.
Труп Мики был уже кремирован, а потому разведчицу не интересовал. Ей хотелось посмотреть в глаза двоим выжившим мерзавцам, на которых с ампулой анти-анабиотика в придачу подполковник выменял себе двадцать пять плазмеров и несколько часов безопасности своего отряда. И чтоб виновный в том, что Зелма простить не могла, понёс за это ответственность.
— Я жду! Ещё пять секунд молчания — и сдохнете оба!
Разведчица стояла посреди бокса — такого же, где содержали её, только с двумя кроватями — и целилась то в Джорджа, то в Рауля. Миронов изваянием застыл у двери, стараясь ничем не напоминать о своём присутствии.
— Вы не выстрелите, мисс Видевская, — сказал вдруг Джордж. — Вы боитесь наказать невиновного, в отличие от вашего начальника, а если ни один из нас не признается в убийстве Мэтта и Астрид, то и уйти вам придётся ни с чем, оставив в живых нас обоих. И лишь справедливый суд установит степень нашей вины, в том числе и в убийстве экологов.
— Ты так думаешь? — ответила Зелма. — Сейчас я ваш справедливый суд, и от того, что я услышу, будет зависеть и приговор для каждого из вас. Оправдательный или… обвинительный… А ведь это ты их убил, Каспер. Иначе бы не стал юлить в такой опасный момент.
Присмотревшись, разведчица заметила на миг промелькнувший в глазах «эколога» испуг — и подавила в себе желание напустить на лицо такую же, как у Фокса, усмешку.
— Ну всё, настал час расплаты, — сказала она и прицелилась Джоржу в голову. — Загадай последнее желание, урод.
— Не надо, — пробормотал Каспер. — Не надо, пожалуйста…
Палец Зелмы напрягся на кнопке стрельбы. Почти вдавил её…
В последнее мгновение Видевская вспомнила, что позади неё стоит Миронов и наблюдает за ней, и мысленно вернулась к их недавнему разговору в полутьме ангара.
«Эти двое ничего не стоят без Фокса, — пришло осознание. — А Фокса нет и уже больше не будет. Какие же они жалкие, беспомощные, боящиеся меня и моего бластера… Пусть они недостойны жить, но и принимать смерть от моей руки они тоже недостойны».
Зелма неожиданно сместила прицел резко вниз и выстрелила.
Левая ступня Джорджа, торчащая из-под одеяла, которым он был прикрыт, взорвалась фонтаном кровавых брызг и осколков костей, а «эколог» заорал от невыносимой боли.
Рот Зелмы искривила гримаса презрения.
— Живи, гад, — проговорила разведчица. — И молись, чтобы в камере я тебя никогда не навестила.
Она убрала бластер и вышла из бокса.
Миронов последовал за ней, оставив Джорджа наедине со своей болью, а Рауля — со своей ненавистью.
* * *
Лес (22 километра к северу от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 62-й день зимы, раннее утро.
Лагерь ещё спал.
Точнее, спали дети, Иша, половина солдат и пленный пилот мятежников, — прислонившись спиной к деревьям и зарывшись по грудь в снег, чтобы было не так холодно и их труднее было заметить с помощью тепловизоров. Другая половина бойцов бодрствовала: вдруг какие-нибудь выжившие боевики в режиме маскировки подкрадутся к этому последнему на Сталкерре оплоту федеральных сил и внезапно нападут?