Родители видели её подавленное состояние, но ничего конкретного не предпринимали. Сталочка тоже осознавала, что должна справиться со всем сама. Вот она и старалась.
Но как же, к Первосталку, некрасиво поступил Плющ… Ведь ещё в конце осени говорил, что сделает всё, чтобы Лина была счастлива… наверное, он уж и забыл об этом…
Внезапно ушей Лины достиг странный, быстро усиливающийся шум, раздававшийся откуда-то с северо-запада, от деревни. Девушка отвлеклась от управления собственным телом и, естественно, не удержала равновесия; её повело в сторону, она споткнулась и упала, руками смягчив падение и при этом напряжённо вслушиваясь в доносящиеся необычные звуки.
Шум будто бы пронёсся мимо и скоро стих. А сталочка продолжала стоять на коленях, упёршись в лёд руками в варежках и, как назвала бы её состояние Зелма, «зависнув».
Да и о чём было думать? Концентрироваться на езде сейчас не имело смысла за прекращением оной. Шум Лину не сильно заинтересовал: наверняка это был какой-нибудь космический корабль, которые в последнее время стали прилетать на планету — в основном с грузами; почти никто из сталков вживую их ещё не видел, потому что суда либо сбрасывали груз на парашютах, либо приземлялись на полянах глубоко в лесу, а Зелма предпочитала разгружать их в одиночку или с помощью велков Нурса, Круза и Зора.
Плюща сталочка для себя загнала в самый дальний угол сознания; думать о нём не хотелось даже сейчас, когда думать вообще было не о чем.
Лина повернула голову в сторону деревни и заметила, как тут же за угол одного из ближайших домов спряталась чья-то небольшая фигура.
«Опять он за старое», — подумала сталочка, встала и снова заскользила по обжигающе холодному, разрезаемому «коньками» в пыль льду.
Теперь она думала о чём-то новом.
* * *
Омель прислонился спиной к задней стене ближайшего к реке строения и сполз по ней вниз, в итоге сев на снег.
Лина снова его заметила. Как глупо с его стороны так себя раскрывать.
Одно хорошо: Плюща рядом с ней нет. В последнее время, как казалось Омелю, Лина со своим сталкером вообще почему-то не встречалась. Почему — подросток не знал. А спрашивать у кого-нибудь (у того же Ласа, например) об этом он считал неправильным: вдруг у них что-то личное случилось…
Но разлад Лины с Плющом позволил ему вновь начать подглядывать за сталочкой. Как и раньше, Омель восхищался её красотой; но теперь к этому добавилось ещё кое-что.
Ему было жалко Лину. Что у них там ни произошло, он догадывался, что она страдает, хоть и старается это не показывать, и невольно сочувствовал ей.
Как бы там ни было, Лина держалась. Даже не старалась ничего поджечь. И Омель восхищался в ней ещё и этим.
А что заметила… так это, может, и хорошо. Пусть знает, что он не утратил к ней интереса.
* * *
— Ну и?.. Что ты тут хочешь найти необычного? — спросил Плющ, рассматривая внутренности вредомера.
Нурс, также склонившийся над разобранным прибором, не ответил. В этот момент он напряжённо размышлял над тем, что увидел.
«Это, судя по всему, сигнальное устройство, — думал он, глядя на деревянный молоточек, закреплённый одним концом в чём-то вроде шарнира и соединённый тем самым с другими деталями, который в данный момент дёргался туда-сюда, ударяясь о стенки корпуса. — Радиация есть, сюда передаётся импульс, и молоточек стучит… Я как раз и выключал вредомер тем, что вынимал эту штуку из шарнира… А вот что находится рядом? Насколько я помню чертежи из памяти компа «двести второго», это должен быть регистратор заряженных частиц — трубка с катодом и анодом, заполненная инертным газом… Но откуда такие технологии здесь, где даже стекло является чем-то из области фантастики?.. Может, это всё устроено на местных заменителях? Катод и анод в принципе можно было сделать из металла… однако сколько труда это потребовало бы! Отец Ласа год бы провозился с одной такой штукой — и то так чисто не сделал бы!.. Значит… значит…»
— …Пап, с тобой всё в порядке? — долетел до Нурса вопрос Плюща. — Ты вообще о чём думаешь?
— А, да так… — встрепенувшись, махнул рукой велк. — Ничего особенного… не обращай внимания. А прибор… да ну его.
И Нурс принялся прилаживать крышку на место.
Плющ внимательно смотрел на отца. Почему тот вдруг прекратил изучение и отмахнулся от вопросов? А перед этим такой странный был: изменился в лице и застыл в одной позе… Что-то темнит он, ой темнит… Но Плющу, видимо, об этом знать не положено. Ну что ж, значит, так тому и быть. Докопаться до правды, возможно, получится позже…
* * *
Лес (50 метров к востоку от Сталочной), чуть позже.
Экологи занимались устройством лагеря.
Они сначала выгрузили с корабля какие-то ярко-зелёные панели размером по нескольку квадратных метров и сложили в стороне в четыре большие «стопки» высотой примерно в метр, или полсагни, как привыкли считать Лас и Ксюня. Затем экологи стали составлять панели в какое-то подобие строений.
— Это сборные синтепластовые домики, — пояснила Зелма молодым людям, стоя вместе с ними в перелеске между деревней и «посадочной площадкой», так что гости планеты не могли их видеть. — Обычное дело для таких вот экспедиций. Лёгкие, достаточно прочные, дешёвые. И собирать легко: требуется минимум инструментов, а также руки, растущие откуда надо. В краях каждой панели есть выступы и углубления; надо просто подобрать куски синтепласта с подходящей их конфигурацией и совместить под прямым углом, а потом привинтить шуруповёртом изнутри по линии совмещения специальные металлические… даже не знаю, как и сказать-то на вашем языке… в общем, «уголки». Они будут придавать стыкам дополнительную прочность и не давать домику сложиться внутрь под сильным ветром. В одной из панелей для каждого домика уже есть дверь, так что дополнительно об этом заботиться не нужно. Ну… как-то так.
— Как у вас всё продумано, — сказал Лас.
— Несколько веков интенсивного прогресса, — пожала плечами Зелма, — который, к сожалению, вот уже лет двести почти не идёт. Но, надеюсь, вы, после того как присоединитесь к Федерации, поможете нам это изменить.
Сборка домиков продлилась минут пятнадцать. Далее экологи принялись выносить из грузового отсека одинаковые металлические контейнеры, в которых, судя по всему, был «багаж» экспедиции: личные вещи, приборы, запасы еды… состав для дезактивации… Разведчица не могла придумать, что ещё они должны были с собой взять, но понимала, что экологов снабдили всем необходимым.
После контейнеров прибывшие перетащили с катера в домики, как поняла Зелма, складные койки. Затем пришёл черёд какой-то узкой высокой будки, похожей на белый шкаф с зелёной дверью; эту штуку двое белых мужчин отволокли почти на край поляны, установив метрах в тридцати от своего лагеря.
— Что это? — спросила Ксюня.
— Биотуалет, — невольно улыбнулась Зелма. — Очень важный и неотъемлемый элемент инфраструктуры любого места, где федералы ещё не провели канализацию.
— А попроще? — попросил Лас.
— Поверьте, это не так важно, как то, чем они будут у вас на планете заниматься… О, а вот и реактор появился…
На этот раз предмет несли сразу трое мужчин, в то время как одна из женщин держала открытой дверь одного из «строений», а другая шла спиной вперёд к тому домику перед «носильщиками», указывая им направление движения.
Реактор был высотой метра полтора и где-то метр в поперечнике, имел форму цилиндроида с закруглённым верхом и ярко блестел на тусклом зимнем солнце прочнейшей легированной сталью и титаном. Зелма знала, что под толстой металлической оболочкой есть слой бетона, под ним — свинца, а ещё глубже — сложная система холодильных установок и генераторы магнитного поля, формирующие границы активной зоны, в которой происходит управляемая термоядерная реакция. И весила такая махина килограммов сто двадцать, так что неудивительно, что экологи кое-как тащили реактор втроём. Могли бы в принципе и впятером, да только им слишком тесно было бы рядом друг с другом вокруг энергоустановки.