Туманов так и не определил, что Астрид имела в виду под этими словами, — и не стал особо заморачиваться по этому поводу. Активировал браслет, стоявший во время пребывания экологов в лесу в режиме ожидания… и увидел на панели уведомлений горящий значок полученного сообщения.
— Интересно, кто бы это мог быть?.. — пробормотал Матвей и нажал на значок.
На выскочившем небольшом голодисплее высветился текст послания. И пока эколог вчитывался в него, лицо его всё больше мрачнело, а зубы сжимались всё сильнее.
Дочитав сообщение и подчёркнуто осторожно выключив коммуникатор (не хотелось сломать, поддавшись нахлынувшим эмоциям), Матвей сел на кровати и обвёл тяжёлым взглядом остальной состав группы. На лице русского читалось явное недовольство, а также настороженное внимание к действиям других экологов, продолжавших, словно не замечая выражения физиономии Туманова, заниматься своими делами.
Посидев так секунд десять, Матвей остановил взгляд на Астрид и спросил:
— Ну и зачем тебе всё это понадобилось? Меня подставить? Поздравляю: у тебя получилось. Довольна?
— Не понимаю, о чём ты, — промурлыкала шведка, и от её беззаботного голоса внутри Туманова всколыхнулась волна раздражения.
Другие экологи прервали свои блуждания по Сети и в недоумении воззрились на того, кто недавно официально провозгласил себя их лидером.
Матвей вдохнул, выдохнул, почувствовал, что внезапный гнев пошёл на убыль, и бесцветным тоном, чтобы не сорваться, сказал:
— Судя по твоему тону, ты прекрасно знаешь, о чём я. Мне пришло уведомление из штаба Экокорпуса на Миракле. За то, что я позавчера «самовольно» взял на себя полномочия начальника группы и тут же якобы «превысил» их, отстранив тебя от работы и совершив ещё «ряд противоправных действий», — по интонации Матвея было легко понять, где он ставит кавычки, — меня отстранили от руководства группой и от работы в лесу в том числе. И угадай, кого назначили из вас на моё место? Тебя, Астрид. Тебя… Но как они пронюхали? Отчёт со своей версией событий я ещё не посылал, а твой комм у меня в тумбочке лежит…
— Считай, что это Вселенная сама тебя наказала, — ответила Линдстрём, поправляя волосы, вставая с койки и подходя к замершему на своём месте Туманову. — А теперь, как новый начальник группы, накажу тебя и я. Браслет сюда — быстро!
Она протянула руку к Матвею, копируя его же позавчерашнее поведение.
«Свергнутый лидер» снова стиснул зубы, пережидая новую внутреннюю вспышку гнева, затем сорвал с запястья коммуникатор и положил на ладонь нового «босса». Буркнул сердито:
— Подавись им…
— Хочешь, чтобы тебя вообще уволили? — Кинув на Матвея презрительный взгляд, Астрид отошла, забросила его браслет к себе в тумбочку, ввела код и вернулась к теперь уже бывшему лидеру. — А теперь верни мой.
Внутренне кипя, Туманов подчинился.
— Вот и славно. У тебя будет несколько дней, чтобы подумать о своём поведении, прежде чем я определюсь, что с тобой делать дальше. Желаю прекрасно поскучать, пока мы будем заниматься делом. И ещё — из лагеря ни на шаг. Узнаю, что ты встречался с Зелмой, — отправлю запрос о твоём увольнении из Корпуса. Надеюсь, это тебя образумит.
«Чтоб тебя…» — подумал Матвей и раздражённо откинулся спиной на постель.
Космос побери, кто же отправил «наверх» кляузу на него? И, главное, когда? Определённо вчера, между днями, когда Астрид уже была им отстранена и когда он получил это новое уведомление. Но она этого сделать не могла по объективным причинам. Значит, впрягся за неё кто-то из коллектива. Но кто? Джордж, Рауль, Мики? Как понять, кто из них враг?
Матвей не находил ответа: ничто не указывало ему ни на одного из них, — и поэтому злился.
Ничего, он вернёт себе честное имя… Придётся, наверное, прибегнуть к помощи Зелмы: у неё ведь есть своё устройство для связи…
Матвей надеялся, что о том, что он не послушается распоряжения новой «начальницы», никто не узнает. Ведь в лагере, да и вообще на этом берегу Сталки камер нет, а обращаться к военным за записями с борта единственного спутника-ретранслятора, обращающегося вокруг Сталкерры у Астрид духу не хватит. Или хватит? В конце концов, после сегодняшнего от неё можно ожидать чего угодно. Вплоть до выстрела в спину из парализатора. Теперь Матвей допускал и такую возможность.
Ведь если где-то там, «наверху», есть прикрытие, то здесь, а особенно если это самое «здесь» далеко от основной цивилизации, в принципе можно творить что угодно. До определённого предела, конечно… Но Матвей не знал, где у Астрид этот самый предел находится. А потому злился от осознания собственного бессилия.
Часть 3. Воздействие: 5. Воззвание
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 59-й день зимы, раннее утро.
Ксюня проснулась, зевнула и открыла глаза. Взгляд упёрся в потолок её дома, плохо различимый в полумраке.
Стало быть, пошёл третий день после того, как она пришла в себя, — и первый с тех пор, встреченный ею в собственном жилище.
Головокружения почти не чувствовалось, тошноты тоже. Кажется, лечение Зелмы определённо помогало. Ксюня уже могла вставать и ходить какое-то время, прежде чем её одолевала слабость, которую сталочка чувствовала после своей травмы. Тем не менее, прогресс был налицо, и вчера она уговорила Ласа, чтобы тот помог ей перебраться к себе — и при этом не оставался с ней на ночь. Пусть выспятся они оба, а не одна лишь Ксюня.
Сталочка осторожно потянулась и медленно села на лавке, спустив вниз босые ноги. Хотелось поскорее встать и сходить по нужде, но резкие движения всё ещё заставляли голову кружиться, и поэтому Ксюня изо всех сил старалась не спешить, чтобы не сделать себе хуже.
Она обулась, откинула одеяло и кое-как встала. М-да, подлечиться ещё немного не прмешало бы…
Набросила на плечи куртку: хоть и небольшое расстояние надо пройти, а всё же как бы зима на дворе, — и прошла к двери. Восемь осторожных шагов вместо обычных пяти. Толкнула деревянный прямоугольник, продолжавший казаться сталочке тяжёлее, чем до той злополучной охоты, посмотрела себе под ноги… и замерла.
У порога домика лежала стопка брешти, придавленная камнем и исписанная мелкими чёткими символами. Ксюня нагнулась, подняла один кусок брезевой коры и поняла, что текст написан на языке сталков. Вчиталась — и нахмурила брови, мало что поняв сразу. Что за Первосталк?..
Подняла всю стопку с земли и вернулась в дом. Положила на стол и снова направилась наружу.
Всё же потерпеть ещё немного, чтобы с ходу начать разбираться с находкой, Ксюня не могла. Надо было успеть дойти, прежде чем случилось бы то, чего она допустить не хотела бы.
* * *
«Ксюня! — была первая по пробуждении мысль Ласа. — Как она там? Всё ли в порядке?..»
Юноша скатился с лавки, поёжился: всё-таки, даже несмотря на включённый обогреватель, в доме было прохладно, значит, на улице — тем более, — и кинулся к выходу. На бегу распахнул дверь — и вдруг остановился, заметив, что ногами разбросал по мёрзлой траве у порога какие-то куски брешти.
«Что за?..» — подумал он, присел на корточки и принялся собирать чьи-то записи, которыми, воспользовавшись случаем, тут же начал играть холодный ветер.
Как попало сложил брешть в стопку, даже не взглянув на текст, засунул под мышку находку и, посчитав это чьей-нибудь глупой шуткой или чем-то в этом роде, поспешил, куда и планировал, — к Ксюне.
* * *
Плющ сжался в комок, спасаясь от неожиданно вторгшегося в его сон ощущения холода… и тут только понял, что уже не спит.
Сел на лавке, осмотрелся. Ага, ветер каким-то образом сумел открыть окно и ворваться внутрь; наверное, створки были неплотно прикрыты, а воздушный поток налетел сбоку и, будто бы «подцепив» одну из них, заставил открыться… Ну ничего, это мы сейчас исправим…
Плотно закрыв окно, молодой сталкер встал и оглядел помещение. Родители ещё спали: зачем рано вставать, если завтрак теперь можно приготовить всего за несколько минут, залив водой, стоявшей с ночи в нагретой печи, три порции концентрата? «Ладно, пусть спят, — решил Плющ. — Всё равно пока есть не хочется…»