— Мия, скажи в твоей семье, были сумасшедшие? — спросил смехом Дэмьян, надеясь, что она посмеется.
Но улыбка Мии пропала в момент, и она сжалась, как от удара, приготовившись защищаться.
— Мия, я пошутил, — сказал он и, повернувшись к ней, хотел взять ее за руку, но она убрала их, спрятав под коленями.
— В семье не было сумасшедших, кроме меня, — она сказала это с таким видом, что Дэмьян перестал улыбаться и посмотрел на нее внимательней.
— Мия не говори ерунды, ты не сумасшедшая, — бросил он, но она покачала головой. — То, что ты разговариваешь сама с собой, еще не делает тебя сумасшедшей, — сказал он.
Хотя тут он лукавил, ее разговоры иногда пугали его, а взгляд в этот момент был пустой и страшный, но говорить об этом ей не стоило.
— Ты не знаешь меня, поэтому не можешь судить однозначно, — сказала Мия, и Дэмьян притянул ее к себе.
— Ах, Мия, если бы я тебя не знал, я бы действительно так и подумал. Но раз уж ты теперь моя девушка, я должен признаться тебе, — сказал он шепотом. — Я тоже псих! Хотя ты наверняка уже видела, каким ненормальным, я иногда могу быть, но, это только верхушка айсберга. Поэтому давай мы оставим эту тему, чтобы не пугать друг друга? Чужая душа потемки, — сказал Дэмьян и засмеялся.
— Хорошо, — прошептала Мия, поудобней устраиваясь в объятиях Дэмьяна. — Кстати, что там насчет нашего дела? Есть сдвиги по поводу убийцы?
— Пока нет, но Пашка ищет, хотя этот прохвост, наверняка сейчас окучивает твою сестру, приглашая ее на свидание, — засмеялся Дэмьян.
— Он хороший человек? Ему можно доверять? — спросила Мия и Дэмьян кивнул.
— Я бы доверил ему свою жизнь.
Ответ Дэмьяна слегка смутил Мию, но она не стала придавать этому значение. Посидев так еще немного, Мия почувствовала, как Дэмьян мирно посапывает, уткнувшись ей в волосы и повернув голову, увидела, что он действительно спит. Выбравшись из его объятий, она слегка потрепала его по плечу, но, так и не разбудив стала прикидывать, что делать дальше.
До комнаты она его точно не дотащит, поэтому остается только одно, оставить его на диване, уложив на подушку и, прикрыв одеялом. Спустив вниз одеяло, она решает остаться у камина. Во-первых тепло, во вторых не страшно, ну и в-третьих, она может смотреть на него бесконечно долго, пока не уснет.
Лежа на полу, она любовалась его четким профилем и ловила себя на мысли, что представляла, какими будут их будущие дети. Оба будут темненькие в родителей, красивые. Упрямые — снова в родителей, ну и конечно самые любимые.
— Да, красота страшная сила, а самоуверенность еще страшней!
Кто это сказал? Философ? Психолог? — спросил голос.
— Кто-кто? Я! — шикнула она.
Оно и понятно. Такой наглости мир еще не видел, толи еще будет.
— Вот скажи мне, как так получилось, что именно ты говоришь со мной. От тебя никогда не дождешься доброго слова, одни упреки и нравоучения, — говорила Мия, грозя пальцем непонятно кому.
Да кто ж тебя знает, почему ты слышишь именно меня, нас так-то много.
Тяжело вздохнув, она укрылась одеялом и повернулась к камину лицом, смотря на огонь и постепенно засыпая, заставляя себя погрузиться в приятные сновидения, но, увы, иногда решаем не мы, какими им быть.
«… Она кричит, надрываясь. Глаза опухли от слез, и горло нещадно болит, но она кричит, как может, и зовет папу с мамой, и никогда Пчелку, потому что знает, если он узнает о ней, убьет. Он смотрит на нее очень долго, а когда ему надоедает ее крик, подходит к ней и бьет по затылку, отчего она падает в пропасть, унося за собой крики и боль.
Но вскоре она снова просыпается, чтобы почувствовать, что он рядом, дышит ей в спину и точит нож, от звука которого в ее жилах стынет кровь. А потом он режет их… девочек, таких же, как Мия.
Пока она заткнутая кляпом кричит, визжит и извивается в бешеном припадке, стараясь помочь им. Все напрасно, ей двенадцать, она может лишь бежать, но связана, пока он убивает их у нее на глазах, заставляя смотреть и ее всегда выворачивает.
Мия просыпается в поту, вся липкая от страха и неприятных воспоминаний, поднимается, и идет в ванну, чтобы принять душ, но в дверях стоит он, и гадко улыбается, а она от страха кричит, но почему-то не слышит крика.
Мия оборачивается, и видит, что все еще спит, а он уже близко, хватает ее за плечи и трясет.
— Моя, моя, моя…»
— Мия! Мия! Мия, твою мать, очнись! — трясет ее Дэмьян, и Мия кричит, так громко, что оглушает его, и он просто впивается в ее рот с таким рыком, что она почти теряет сознание. — Мия, черт, я чуть не оглох! — говорит он, тряхнув головой, но она замерла, не в силах пошевелиться. — Что это было? Тебе снился кошмар? — спрашивает он, и Мия просто кивает, а потом плотину ее чувств, прорывает, и она сотрясается от беззвучных рыданий. — Мия?