— Что ты сказала? Повтори? — попросил он таким голосом, что она чуть не умерла от страха.
— Мне больно! — кое-как проговорила Диана, и он еще сильнее сжал, даже не собираясь облегчить ее страдания.
— Повтори, что ты там промычала, сука! — рявкнул он.
— Мия, Мия Берти, я сказала, — прошептала она, завывая в голос от страха.
— Ты, кажется, назвала мою любимую, сукой? — словно не слыша того, что она говорила, сказал он.
— Я… я…
— Ты заплатишь за это, дрянь!
Ее визг потонул в ударе, потому что она тут же отключилась, падая в черную пропасть без сознания.
— Она моя, слышала, ты? Моя, только моя, — рычал он, пиная ее в живот.
Приходила в себя Диана медленно и мучительно, потому как все тело болело и превратилось в сплошной синяк. Она совершенно не помнила о том, сколько времени прошло с тех пор, как он забрал ее у ресторана, потому что после того, как он ударил ее, все дни и ночи слились в один беспросветный мрак, в котором он господствовал словно дьявол, истязая ее и мучая.
Открыв глаза, она прислушалась и огляделась, его нигде не было видно, и она постаралась закричать, чтобы хоть кто-то пришел ей на помощь, но из-за того, что он причинил ей боль, давя с силой на челюсть, она просто мычала и все. Проклиная про себя его и Мию, она попыталась подняться, но тут же упала назад, ребра нещадно окатило такой тупой болью, что ей казалось, глаза сейчас лопнут и голова взорвется. Кажется, он снова пинал ее, пока она была без сознания.
— Вот же ублюдок, — выплюнув кровь, прохрипела Диана. — Надеюсь, ты сдохнешь, или тебя сожрут крокодилы, мразь! — шептала она, пока пыталась встать.
Когда ей это удалось, она прислонилась к стене и перевела дыхание, опуская взгляд на запястье. Этот псих, снял наручники, думая наверно, что она уже не очнется.
Стараясь не шуметь сильно, она вышла на улицу и поняла, что уже вечер, и скорее всего он уже идет, поэтому она зашла за дом и пошла прочь, переходя на бег и придерживая свои ребра. Спустя десять минут такого бега трусцой, она едва ли не падала, задыхаясь от нехватки воздуха и прислонившись к дереву, решила перевести дыхание.
— Вот, что меня всегда удивляет в вас, девушках, так это то, что вы глупые дуры, вечно бежите, потом решаете отдохнуть и бах, вас находят, даже как-то неинтересно, — бросает он, выходя из — за дерева, и Диана вскрикивает и бежит прочь от него, но, не рассчитав силы, падает и начинает ползти. — Чтобы уйти от погони, надо убить своего мучителя и тогда есть шанс, уйти живой. Но в этом случае, убедись, что ты его действительно убила! — смеется он, подходя ближе и, схватив ее за волосы, приподнимает, вжимая нож в горло.
— Передавай привет Каролине!
Бульканье и хрипы сопровождают его уединение, пока окончательно не затихают, принося его новой жертве покой. Вечный.
— Думаю, что надо устроить сюрприз, моей девочке, обещания надо сдерживать, нельзя оставлять ее без подарка, — смеется он и поднимает мертвую Диану на руки и неспешным шагом идет с ней назад, насвистывая песенку.
Он решает выкинуть ее у того же ресторана, понимая что его могут вычислить и, надев куртку с капюшоном и кепку, едет туда, чтобы оставить свой подарок у дверей.
Выбрасывая ее из машины, он не спешит, собираясь сделать фотографии, чтобы отправить Мии. Сделав пару снимков, он уже отходит к машине, как из ресторана выбегает охрана и кричит ему остановиться.
Его смех сопровождается визгом шин, и он уносится с места преступления в таком возбужденном состоянии, что едва осознает это.
Глава 32
Ночной звонок для Дэмьяна становится тревожным знаком, потому что звонившая охрана была в таком шоке, что не сразу сообразила вызвать полицию и скорую.
— Скоро буду! — цедит он в трубку, стараясь не разбудить Мию и, встав с постели, начинает одеваться.
Подойдя к телефону Мии, он видит, что дисплей горит, извещая о новом сообщении и, открыв его, застывает в шоке.
«Как и обещал, подарок для моей девочки. Скоро буду»
Фотографии девушки из ресторана, вызывают в нем едва ли не рвоту, и он прикрывает глаза ладонью, стараясь не издавать звуков.
— Сука! — бросает он и выходит, осторожно прикрыв за собой дверь.
На часах три утра и все спят, поэтому он осторожно крадется к двери, застукав Майю и Пашку за поцелуями и слегка кашлянув, так чтобы они не услышали, выходит из дома.
Сев в машину он сжимает руки в кулаки и опускает голову на руль. Господи, неужели она видела такое каждый день на протяжении месяца? Это же ужас, ему самому херово от одного вида, а что взять с двенадцатилетней девочки?