Он шёл по родному берегу, по его песку, было время отлива, и Ура почти пересохла. Выступили большие песчаные отмели, камни, облепленные зелёно-жёлтыми шишками водорослей, казались совсем живыми… Высокие, в два человеческих роста берёзы ласково кивали Владимиру своими ветками. Жарко. Он остановился возле родничка и зачерпнул ладонью удивительно вкусную северную воду, какой нигде больше не пробовал кроме родных мест… Вот и деревня! Он легко поднялся на горку, перебросил на другое плечо увесистый вещмешок и решительно зашагал к небольшому, наполовину врытому в землю длинному домику с двускатной, крытой дёрном крышей. Из трубы вился дым. Скрипнула калитка ограды, по обложенной камнями дорожке Владимир спешил к крашеной зелёной краской двери… Вошёл без стука. Пахнуло до боли знакомыми запахами… Матушка пироги печёт. Я кстати… Оказался в комнате. Маленькая фигурка мамы у печи, отец в своём любимом кресле-качалке, с газетой в руках и дымящейся трубкой… Он бросил мешок на пол и шагнул вперёд, желая обнять родных, но мать вдруг повернулась, и произнесла незнакомым басом:
— Товарищ майор, просыпайтесь. Прибыли…
— Товарищ майор, просыпайтесь. Прибыли!
Владимир открыл глаза — водитель тряс его за плечо.
— Прибыли, товарищ майор. Вас — ждут.
— Эх, сержант… Какой мне сон снился…
— Дом, наверное?
— Откуда знаешь?
— Да лицо у вас во сне другое стало. Доброе, что ли…
Столяров решительно поднялся по ступенькам на крыльцо дома и толкнул дверь. Внутри было тепло, даже жарко. Из-за стола поднялся лейтенант НКВД и молча протянул руку. Владимир вытащил из-за обшлага полушубка пакет с предписанием и сунул его в ожидающую ладонь. Тот вскрыл, пробежал глазами, затем спросил:
— А как звали супругу Оттара?
— Марта.
— Проходите, товарищ майор…
И распахнул дверь у себя за спиной. Владимир оставил вещи в приёмной и шагнул внутрь…
— Ты, Володя, пойми. Дела сейчас завариваются серьёзные, и это — одно из них. У нас тут кое-какие послабления вышли, так что, думаю, вскоре мы тебя окончательно к себе заберём…
Они сидели друг против друга и пили чай. Настоящий краснодарский чай, а не морковный. Незнакомый поднялся и подошёл к большой карте, висевшей на стене, затем ткнул пальцем в одну точку.
— Вот здесь союзники просят предоставить им базу для своих самолётов. Будут бомбить Берлин, затем через Европу сюда. Заправка, отдых. Бомбы по новой подвесят, и назад, в Британию.
— Здесь же ещё немцы!
— Понимаешь правильно. Вопрос в том, что господа заокеанские буржуи уже не сомневаются, что Красная Армия может разгромить врага. И даже — без их помощи. Но дело в том, что они прекрасно знают и то, что война закончится в Берлине. А значит — под влияние СССР попадёт большая, а возможно и вся, Европа. Тогда империалисты лишатся плацдарма на материке, а Советский Союз усилится до такой степени, что победа социализма во всём мире станет только вопросом времени. И что господа капиталисты будут делать в таком случае?
— Организуют новую войну.
— Правильно! Но! Её же надо подготовить? А победив Гитлера, освободив завоёванные им страны, у нас будет потенциал, несравнимый ни с кем. Значит, уничтожать СССР будут, как обычно, изнутри. Пятой колонной…
— Простите, товарищ подполковник, как обычно?
— Ты дело «Промпартии» помнишь? А заговор Тухачевского, Якира, Путны и прочих?
— Так разное говорят… Кто — перегибы ежовщины. Кто — что наш Вождь товарищ Сталин конкурентов устранял…
— Пусть пока говорят так. Тут дело в том, что очень много пострадало невинных людей. А знаешь почему? Потому что давали ложные доносы те, кого взяли по делу. До последнего старались навредить Советской власти, выбирали, чтобы оклеветать самых умных, самых честных! А ситуация тогда уже была критической… Времени практически не оставалось. Вот и мели всех подряд… Сейчас то разбираемся, но скольких мы потеряли! Эх, скольких…
Они помолчали.
— Ладно, товарищ подполковник. А мне то что делать?
Незнакомый вперил в майора внимательный взгляд, и у того возникло чувство, что его просвечивают насквозь. Невольно передёрнул плечами, но тут СМЕРШевец усмехнулся:
— Не журись, хлопче. Слышал, кто изобрёл рентген?
— Да вроде как доктор Рентген…
— Ни фига! Иван Грозный! Это немцы у нас украли. А по свидетельству летописей царь-батюшка своим боярам частенько говаривал, мол, я, вас, блядей, НАСКВОЗЬ вижу!
Они рассмеялись, затем подполковник вновь стал серьёзным.
— Короче, Столяров, принимай полк. Будешь пока здесь, а когда время наступит, перебазируем тебя под Полтаву. Не подведёшь?
Владимир медленно встал, затем зачем то глянул на карту и вновь перевёл взгляд на сидящего СМЕРШЕВЦА.
— Будьте уверены. Если доживу.
— Доживёшь. Я тебя знаю. Короче, кого тебе надо?
— Мне бы моих ведомых, с которыми из Севастополя выбирался. Лискович, Власов.
— Сделаем. Ещё что?
— Комиссар полка кто?
— Нет у нас комиссаров. А замполитом у тебя будет наш человек. На национальность внимания не обращай. Помни одно — наш человек.
Столяров неприятно удивился:
— Из этих, что ли? Я из последнее время на дух не переношу… Особенно, после последнего инцидента…
— Это ты про Лопуховского? Нет, не переживай. Замполитом у тебя будет товарищ оттуда…
— Я кроме Ибарурри никого не знаю… И по ихнему ни бельмеса…
— Рубен Ибаррури пал смертью храбрых под Сталинградом, посмертно присвоено звание Героя Советского Союза… Я его лично знал… Хороший был парень… Нет. Дадим тебе немца — Андре Камерера. Можешь звать его Андреем. А по-русски он говорит не хуже нас с тобой. Что-нибудь ещё?
Внезапно Владимир почувствовал, что краснеет.
— А Гертруду разрешите?
Подполковник рассмеялся:
— Запала девочка? Я ждал, что ты спросишь! Хорошая она, только, вот, в жизни ей не повезло. Ну да ладно, будь по-твоему. Переведём. Но смотри у меня: обидишь — приеду сам лично и так тебе задам, что небо с овчинку покажется.
Столяров просиял и вскочил со стула:
— Разрешите выполнять задание, товарищ подполковник?
— Разрешаю. Предписание получишь у ординарца. И, удачи тебе, Володя…
Вновь по заснеженной степи грёб колёсами вездеход. Столяров сидел рядом с водителем и улыбался. Ещё бы! И новая должность, и друзей вскоре увидит, вот встреча будет! И девушка любимая рядом с ним… От приятных мыслей его отвлекло мяуканье Гитлера. Он повернулся, и, ухватив мешок, перекинул на колени. Кот прижал уши и зашипел. Внезапно майора обожгло — точно так же животное вело себя, когда над ними пролетали немецкие бомбардировщики! Столяров откинул окошко и высунулся наружу- точно! Далеко — далеко на горизонте показались чёрные точки.