Всё время попойки Баурджин больше слушал, чем говорил, лишь иногда поддакивая и задавая всякие дурацкие вопросы. А на самом деле – думал. Думал, как оторваться от слежки, как вызволить Лэй, как убежать. В конце концов, можно воспользоваться привязанной за кормой разъездной шлюпкой, лишь бы не сразу хватились. Да-да – шлюпкой! И нейтрализовать шэньши – ну, это князь уже придумал, как сделать. Только бы теперь избавиться от соглядатая… Как? А вот как!
Уже стемнело, когда Баурджин покинул каюту кормчего, пряча под халатом молоток и гвозди. Честно говоря, молоток-то ему был и вовсе не нужен, но вот гвозди – хорошие, большие, плотницкие… В руках же, на виду, нойон нёс полупустой кувшин, к которому время от времени и прикладывался.
– Слушай, Ли… – Пьяно шатнувшись, князь обнял соглядатая за плечи, щедро обдавая запахом перегара. – А не мог бы ты принести мне в каюту ещё вина? Ну, того, вкусного… Ну, ну, решайся, парень!
– А… а вы не будете потом буянить, господин? – задумчиво осведомился Ли.
– Буянить я буду сейчас – после двух кувшинов. А после третьего я обычно сплю!
– Что вам и сказать? Ну, ждите.
Соглядатай исчез, а князь быстро направился к корме – но сначала не к своей каюте, а к каюте Дэна Шикая. Осмотрелся, прислушался… И надёжно заклинил дверь огромными плотницкими гвоздями.
А потом настал черёд соглядатая. Когда тот вошёл в каюту, Баурджин недвижно лежал на спине на узком ложе. Широко раскрытые глаза князя были устремлены в потолок, правая рука судорожно сжимала узкое горло кувшина.
– Эй, эй, господин! Что с вами?!
Поставив принесённое вино на пол, Ли бросился к лежащему…
И получил по башке, да так, что осколки кувшина разлетелись по всей каюте!
Слабо застонав, соглядатай повалился навзничь.
– Ну, вот, – проворно связывая упавшего, ухмыльнулся нойон. – Расслабились тут, совсем нюх потеряли. Соглядатаи, мать ити…
Если бы Ли не поддался на уловку с вином, пришлось бы придумывать что-то иное, не исключая и полностью летального исхода. Но соглядатай поддался – и в самом деле, ну куда денется с корабля некий озабоченный лишним кувшинчиком пьяница? Не улетит же и не бросится вплавь к берегу, которого уже и не видно? Расслабилась, расслабилась служба… И Баурджин, как бывший генерал, это сразу почувствовал! И не преминул воспользоваться. Кувшином по башке – просто и без затей, но вполне надёжно. Теперь Лэй выручить…
На палубе дул вполне ощутимый ветер, наполнял паруса, со скрипом раскачивал висевший на кронштейне фонарь из плотной бумаги, пропитанной маслом до полупрозрачности. Помещённый внутрь светильник коптил, давая тусклое жёлтое пламя, свет от которого время от времени вырывал из темноты части палубы и двери кают. Баурджин осторожно прокрался вперёд. Одна, вторая, третья… Кажется, здесь!
Наклонился, осторожно позвал:
– Лэй!
Услышит ли? Узнает ли? И вообще – здесь ли девчонка? Здесь ли?
– Лэй!
– Господин! – вырвался из-за двери громкий шёпот.
– Сейчас я попытаюсь сшибить замок!
– Не надо, мой господин. Просто отойдите и посмотрите, чтобы на палубе никого не было.
Ветер сделался сильнее, завыл в снастях, заглушая все прочие звуки. И это было хорошо… для первого этапа плана, для второго – не очень.
Удар неожиданной силы вдруг потряс выскользнувшую из пазов дверь, а металлический засов, согнувшись, словно был из фольги, со звоном отлетел в сторону. Баурджин оглянулся: не услышал ли кто? Нет… Вроде нет.
– Я здесь, господин!
Лэй уже позволили одеться – в короткие морские штаны и куртку, и в сумрачном свете фонаря она походила на смазливого юнгу.
– Идём, девочка, – ободряюще улыбнулся князь. – Там, за кормой, шлюпка. Эх, жаль, нет ножа.
– Я развяжу узел.
Они спустились в море по огненным трубам, неслышно нырнув, и вынырнули уже далеко за бортом корабля. Море шумело, и волны были похожи на горбы исполинских верблюдов.
– Плывём к корме, Лэй, к корме, – отплёвываясь от попавшей в рот воды, закричал князь.
Девчонка улыбнулась:
– Я поняла, поняла…
Она хорошо плавала, эта девушка-смерть, почти как рыба. Что же касаемо Баурджина, то тот едва добрался до шлюпки.
– Здесь есть вёсла? Отлично!
– Ещё и парус!
Баурджин с сомнением посмотрел на складную мачту:
– Нет уж, пока пойдём так. Да и ветер сейчас боковой. Сносит.
– Нам надо плыть так, чтобы восход был по правую руку.
– Восход? Но ведь сейчас же ночь!
– Оглянитесь, мой господин!
Баурджин лишь хмыкнул, повернув голову направо, где уже давно багровели облака на тёмном краю неба.