– Пройдёмся, – поспешно – слишком поспешно – согласился Игдорж.
Расплатившись, они покинули закусочную и двинулись по тянувшейся вдоль городской стены аллейке, усаженной раскидистыми платанами с аккуратно подстриженными ветками. Баурджин давно заметил, что китайцы – ханьцы – в отличие, скажем, от русских или тех же монголов, не очень-то любят дикую природу: по их мнению, она далеко не совершенна и, несомненно, требует всяческих улучшений. Поэтому ветки у деревьев и кустов нужно обязательно подстригать, траву – скашивать, да и следить, чтобы цветы, даже полевые, росли не абы как, а по чётко определённому плану.
– Красивый город! – Князь оглянулся, любуясь полускрытым пеленой дождя разноцветьем крыш.
– Да, красивый… – согласился напарник. И почему-то вздохнул.
Устал? Да нет, похоже…
– Говорят, ты нашёл себе женщину, дружище?
– Да. – Игдорж не стал спорить. – Она очень красива и умна. Вдова одного чиновника.
– Значит, вполне обеспечена.
– Я бы сказал – богата. Но не это главное.
Эти слова Игдорж произнёс с вызовом, глаза его хищно блеснули, а правая рука скользнула под полу халата. Князь тут же понял – зачем. Впрочем, он давно уже всё понял…
– Не стоит так торопиться, Игдорж. Да и я ведь не поросёнок, не дам себя спокойно зарезать. Нет, нет, не дёргайся – выслушай.
Напарник молча скривился, но кинжал всё же не вытащил… хотя что ему помешало бы сделать это в любую секунду?
Только слова князя.
– Ты встретил женщину, Игдорж, – тихо сказал Баурджин. – И я за тебя рад. Нет, не усмехайся, действительно рад. Тебе уже немало лет и надоело жить как перекати-поле. Ни дома, ни семьи, ни друзей, по большому счёту. Заботы кочевника тебя привлекают мало… Не надо, не спорь, я это давно заметил. Город. Вот этот город, в котором у тебя вдруг появилось всё – семья, дом, друзья. Да-да, я думаю, все те парни – грузчики, носильщики, конопатчики бочек, – они давно уже превратились в твоих друзей. Ты ведь встречаешься с ними часто и отнюдь не только ради дела. Просто посидеть, пообщаться, выпить. Ты стал среди них своим, Игдорж. И этот город, прежде чужой и незнакомый, теперь воспринимается тобою как свой! Да он и есть твой. Внезапно обретённая родина. И ты теперь очень не хочешь, Игдорж, чтобы его улицы топтали копыта монгольских коней!
– Что ж. – Напарник снова скривился. – Ты очень умён, князь.
Баурджин улыбнулся:
– Я знаю. И знаешь, почему я тебе всё это рассказываю?
– Интересно…
– Потому что я тоже этого не хочу!
– Что?! – Игдоржу показалось, что он ослышался.
– Да, да, – подтвердил нойон. – Повторю ещё раз: я не хочу, чтобы Ляоян был разрушен монголами! Этот прекрасный город вовсе не достоин этого. Он должен стать столицей! Прекраснейшей столицей Стальной империи Ляо!
– Елюй Люге… – тихо протянул поражённый словами князя напарник. – Он станет императором… Однако не самый плохой выбор.
– Для Ляояна – единственный. – Баурджин прищурил глаза, любуясь величественной панорамой города.
– Но непобедимые тумены Джэбэ скоро будут здесь!
– И пусть будут! – рассмеялся князь. – Нам и Елюю Люге это только на руку! Скажу больше, мятеж киданей невозможен без поддержки великого хана.
Игдорж усмехнулся в усы:
– Ну, это понятно. И всё же…
– Я знаю, как сохранить город! – уверенно заявил Баурджин.
Глава 16
РАЗЯЩАЯ СТАЛЬ
Зима – весна 1212 г. Ляоси
Император войска посылает на север пустыни,
Напоим перед дальним путём в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам, и сколько их было доныне…
Без конца этот спор у владык: среди них кто сильней?
Поднимался ветер. Становясь всё сильнее, он гнал по узким тропкам бурые, давно опавшие листья, поднимал по урочищам тучи серовато-жёлтой пыли. Пахло ковылём и сухими степными травами, внизу, в предгорьях, моросил дождь, а здесь, над горой Цзины-нань, порывы ветра разогнали тучи, очистив сверкающее голубизной небо.
– Добрый знак. – Чингисхан, владыка степей, завидев подъезжавшую кавалькаду, по-молодому ловко спрыгнул с коня.
Окружавшие его нукеры, приветствуя подъезжавших, вздёрнули вверх копья. На стальных лезвиях вспыхнуло солнце.
Поднимавшиеся на гору всадники в блестящих шлемах и панцирях остановились, двое из них спешились и быстро пошли к вершине. Яркие солнечные лучи отражались от их доспехов, ветер развевал за спинами разноцветные плащи: у одного – небесно-синий, у другого – императорски-жёлтый.