Издав жуткий крик, Баурджин вдруг растянулся в луже.
– Готов! – торжествующе вскрякнул один из врагов.
– Иди проверь его, Цюй, – приказал второй. – Если нужно – добей.
– Сам знаю.
У самой лужи послышались по-кошачьему мягкие шаги… Опаньки! Наклонился… Баурджин резко вонзил кинжал в грудь лиходея, почувствовал, как потекла между пальцами липкая горячая кровь. Разбойник даже не дёрнулся – столь профессионально и хладнокровно был нанесён удар.
– Что ты там возишься, Цюй? – нетерпеливо закричал второй.
Выдернув клинок, Баурджин отпихнул мёртвое тело и, резко вскочив на ноги, метнул кинжал в оставшегося врага. Попал бы… если бы не шест, коим ловко воспользовался бандюга! Лишь чуть шевельнулся кончик – и отбитый кинжал улетел бог весь куда. А Баурджин остался безоружным.
– Чего ты хочешь, парень? – быстро спросил нойон. – Деньги? Имущество? Или, может, ты меня с кем-то спутал?
– Я возьму твою жизнь, – поигрывая шестом, ухмыльнулся враг. – Ибо всякий, вставший на пути «красных шестов», должен умереть.
– Ах, вот как… – Баурджин намеренно втягивал разбойника в разговор.
Пусть он сделает хотя бы шагов пять, а лучше шесть, подойдёт ближе, и можно будет ухватить этот проклятый шест, а уж тогда посмотрим – кто кого! Ну иди, иди же…
– Видишь ли, я не здешний и никогда не слышал о «красных шестах». Даже не знаю, из-за чего умирать.
– Тебе незачем знать!
– Как это – незачем?! Ну, ещё пару шагов…
Князь и сам напрягся, приготавливаясь к рывку.
Лиходей поднял шест…
И вдруг!
Словно молния, пронеслась выпрыгнувшая из темноты фигура. Где у неё руки, где ноги, было не разобрать – одна сплошная мельница, куда там вертолётным крыльям.
Хэк! Хэк! Хэк!
Баурджин даже не понял, что, собственно, произошло, – настолько всё быстро было.
Хэк!
Разлетелся на несколько частей переломанный шест.
Хэк!
Схватившись за живот, скрючился разбойник… Нет, вот разогнулся, прыгнул, выставив перед собой руки, словно гусиные клювы…
Хэк! Хэк! Хэк!
Целая череда стремительных, неуловимых ударов – словно сошлись меж собою две мельницы… Прыжок… Удар… Прыжок…
Уах! Ногой в переносицу!
Бедняга лиходей, сегодня явно не твой день… Однако.
– Вы не ранены, мой господин? – Мельница наконец остановилась.
Баурджин удивлённо вскинул брови:
– Лэй? Ты как здесь очутилась?
– Услышала крики. Я не спала – дожидалась вашего возвращения. Никогда не прощу себе, что отпустила вас одного.
– Много говоришь, девушка! Знай, я не терплю, когда не подчиняются моим приказам. Сказано тебе – сидеть дома, будешь сидеть. Ясно?
– Ясно, мой господин, – огорчённо отозвалась девушка.
Вид у неё был такой обиженный – вот-вот заплачет, что Баурджин привлёк Лэй к себе и ласково погладил по плечу:
– Ну, не расстраивайся, всё же хочу тебя поблагодарить – ты появилась вовремя. Не знаю, что бы без тебя и делал.
– О, господин!
Улыбнувшись, девчонка наклонилась и, подобрав с земли обломок шеста, вздрогнула.
– «Красные шесты»! – с ужасом прошептала она. – Так вот это кто! Господин, мы должны немедленно убрать трупы, а обломки шестов – сжечь.
– Сжечь – сожжём. – Баурджин негромко засмеялся. – А вот с трупами, боюсь, будет проблема. Куда ж мы их уберём?
– Я знаю здесь недалеко общественную уборную, – задумчиво протянула Лэй. – Может, туда?
– Но выгребные ямы регулярно чистят! Найдут!
– Не так уж и регулярно, мой господин. А и найдут – так к тому времени их вряд ли кто опознает.
– Тоже верно. А ты умная девушка, Лэй.
– Приятно слушать ваши слова, господин. И вообще…
Что «вообще», Баурджин не дослушал, а, наклонившись, махнул рукой – пора.
Общественная уборная находилась примерно в двух кварталах от места схватки, у Восточного рынка, ничуть не выдавая себя отвратительным запахом нечистот – всё перебивал терпкий аромат лаванды.
– Смотрители жгут благовония, – прошептала Лэй.
Смотрители?
Князь опустил труп наземь:
– Интересно, сколько их здесь?
– Не знаю. Но ведь можно сходить проверить.
– Ага, чтоб они нас запомнили. Хотя… – Баурджин пристально всмотрелся в темноту. – Какая разница? Несём. Нет, подожди… Вот что, сможешь отвлечь смотрителя?
– Постараюсь.
– Стараться не надо – просто отвлеки.
Девчонка кивнула:
– Сделаю как велишь, господин.
Дождь усилился, и потоки влаги быстро намочили одежду, да так, что хоть выжимай. Впрочем, ни нойон, ни его служанка-охранница не обращали на это никакого внимания – не та была ситуация.