Уборная – солидное кирпичное здание под коричневой черепичной крышей – освещалась небольшим фонарём со вставленной внутрь свечой, скорее всего не восковой, а, судя по копоти, сальной. Под длинным козырьком крыши, меж витыми колоннами входа на низенькой лавочке сидел длиннобородый старик-смотритель. Даже не сидел, а спал, согнувшись и положив голову на согнутые в локтях руки. Довольно-таки неудобная поза, надо сказать, впрочем, старик был к ней привычен. Спал себе, спал, однако тут же проснулся, едва поблизости раздались осторожные шаги Лэй.
– Дедушка, дедушка! – подойдя ближе, жалобным голоском попросила девчонка. – Не проводите ли вы меня до дому, мне одной страшно!
– До дому?! – Старик тряхнул бородой. – Вот девчонка! Ты откуда взялась?
– Была в гостях, да заболталась с подружками, и вот…
– Что ж они не послали с тобой слуг?
– Это очень бедный дом.
– Хм, бедный… Ты сама-то далеко ли живёшь?
– Да не очень. У харчевни, той, что у рынка. Ну, там ещё на вывеске рыбина нарисована… в смысле написана…
– А, «Синяя рыбка», – воодушевился смотритель. – Знаю такую. Пойдём, уж так и быть, провожу, заодно и в «Рыбку» зайду, выпью стаканчик.
– Ой, как славно, дедушка! А на стаканчик я вам денежку дам, не сомневайтесь.
– Ну, пошли, пошли, – услыхав про денежку, оживлённо засуетился старик. – Тоже мне – внучка.
Так они и зашагали по улице, чуть ли не под ручку, весело переговариваясь. Дождавшись, когда парочка свернёт за угол, Баурджин подхватил под мышки труп и проворно потащил его в уборную. Да, здание общественного туалета производило впечатление. И внутри было неплохо – чисто, аккуратно, даже светильник горит! Вот это уборная, целый дворец, не то что… гм-гм… кое-где у нас порой… А интересно, зачем светильник-то? Кому тут приспичит в ночное время? Тем более стража никого ночью не пропускает. Хотя нет, стража шуршит, когда император в городе, а так, да особенно в будний день, – кинь денежку да иди кто хочешь.
Затянув труп к каменным стульчакам, Баурджин вдруг с ужасом сообразил, что в дырку мертвяк ну никак не пролезет. Чёрт! И стоило тащить, спрашивается? Бросили бы себе обоих на улице, да и дьявол с ними, поди узнай – кто. Так нет, послушал перестраховщицу-девку: ой, «красные шесты», «красные шесты»… Подумаешь! «Красные шесты» – не «красные дьяволята». И всё же…
Нагнувшись, князь внимательно осмотрел плиту. Ага! Ну точно. Она не была прикреплена, а сдвигалась!
Сесть, поднатужиться, и… опа! Фу, ну и запах. Впрочем, не до брезгливости. Хорошо хоть яма глубокая. И-и – раз…
Приподняв труп, Баурджин ловко спровадил его в выгребную яму и, не теряя времени, побежал за следующим. Убрал и его, лихо, почти уже привычно – лишь глухо чавкнула внизу гнусная жижа. Сплюнув, поставил на место плиту – тяжеленную, на пять посадочных мест. Ну, кажется, всё. Интересно, где сейчас Лэй?
– Я здесь, господин! – заглянув внутрь, отозвалась девушка.
Князь вздрогнул:
– Ты что, мысли читаешь? Где смотритель?
– В харчевне.
– Уходим.
Выйдя на улицу, Баурджин непроизвольно подставил руки под тонкие струи дождя. Видел – то же самое сделала и Лэй. Тоже ещё, чистоплюйка!
– Надо подобрать обломки шеста, – негромко напомнила девушка.
Нойон кивнул:
– Подбери.
Лэй шмыгнула в сторону и тут же вернулась, держа в руках обломки.
– То-то радость старому Лао, – пошутил Баурджин. – Завтра не нужно будет покупать дров.
– Ага, – радостно согласилась девчонка.
– Ты чего такая весёлая?
– Просто… – Лэй замялась. – Просто мне хорошо. Хорошо идти рядом с вами, мой господин. Так и шла бы всю жизнь.
Ну вот, мысленно присвистнул нойон, только этого не хватало.
Показался приметный дом Пу Линя, за ним – сарай, ограда, а уж там и ставшее почти родным жилище.
Забежав вперёд, Лэй почтительно распахнула ворота и, бросив во дворе обломки, сдвинула в сторону входную дверь – обтянутую бумагой раму.
– Думаю, все уже спят, господин.
– Хорошо.
– Не стоит их будить.
– И это верно.
Стараясь не шуметь, они прошли в дом. В гостиной нежарко горел очаг, рядом стоял котелок с каким-то варевом. Наклонившись, Баурджин снял крышку – пахло вкусно!
– Поедим? – Он обернулся.
– Да, конечно, – обрадованно кивнула Лэй. – Я буду прислуживать вам за столом, господин.
– Нет уж, девица, – ухмыльнулся князь. – Садись за стол рядом!
– Но это же невозможно! Вы – господин, а я – служанка.
– Молчать! – Баурджин пристукнул ладонью по столу. – Ишь, развела тут контрреволюционную агитацию. Господин, служанка… Какая, к чертям, разница? Садись, я сказал. Впрочем, нет, сначала переоденься. Постой, ты что, ночуешь в одной комнате с Ченом?