Декабрь 1210 г. Ляоян
Но порой со мной бывает чудо:
Забываю, кто я и откуда…
Какую вывеску придумали, так харчевню и назвали – «Бронзовая улитка», простенько и со вкусом, и второго такого названия во всей Восточной столице нет. Просто-напросто некий Ба Инь, скульптор, как-то подарил поэту Юань Чэ своё новое творение – бронзовую улитку размерами два на три локтя. Улитка сия пылилась в доме поэта примерно с год, до тех пор пока служитель муз не решил передарить её Баурджину. Ничего не скажешь, вовремя попалась на глаза затянутая паутиной скульптура, как раз тогда, когда «господин Бао Чжи» заявил о намерении открыть харчевню. Конечно, в обычном хозяйстве тяжеленная бронзовая улитка – вещь малопригодная, ну разве что в качестве гнёта для засолки огурцов или капусты, а вот как вывеска – вполне себя оправдала. Оригинальная, можно сказать, вещь! Всем нравилась, кроме Чена, в обязанности которого входило каждое утро чистить улитку до блеска, ну да разве будет доволен дополнительными обязанностями этот бездельник?
Кстати, истинных хозяев своих слуг – Чена и Лэй – Баурджин пока так и не определил, лишь только имел на этот счёт некоторые догадки. Был в окружении господина Цзяо Ли некий Фэнь Ю, начальник городской стражи. Скорее всего – он постарался. Разузнать всё поподробнее князь поручил Игдоржу – того, с его смешным произношением, слуги не воспринимали всерьёз. Тем лучше…
Бывшую баню, располагавшуюся на углу Серебряной и Медной улиц в восточном квартале Синий дракон, ремонтировали недолго. Сложили новый очаг, поставили столы со скамейками, заклеили оконные проёмы вощёной бумагой – и пожалуйста вам, получилось вполне пристойное заведение, особенно после того, как Баурджин развесил на стенах красивые иероглифы в позолоченных рамках, а затем пригласил на открытие поэта Юань Чэ и его приятелей-шэньши. Визит таких людей добавил вновь отрывшейся харчевне ореол некой респектабельности, а одновременно с этим нанятые за плошку риса мальчишки на каждом углу расхваливали приготовляемые стариком Лао (у которого оказался истинный поварской талант!) блюда – и дёшево, мол, и вкусно.
Реклама быстро сделала своё дело, и в харчевню потянулись люди, благо ещё и место попалось хорошее – на полпути от рынка до Восточных ворот. И возвращающиеся из города крестьяне заходили, и носильщики, и рыбаки, даже шэньши не брезговали, ну ещё бы, это ведь та самая харчевня, куда запросто заходит знаменитый поэт Юань Чэ!
Рис и вино нового урожая по дешёвке закупили у окрестных крестьян, там же, договорившись с поставщиками, брали и мясо – свинину, говядину, птицу. Кроме того, раз в неделю Лао самолично отправлялся в сопки с большим мешком – собирал пахучие коренья и прочие приправы. Что и сказать, готовил старик вкусно – и где только научился? Никогда ничего конкретного о своей жизни старый слуга не рассказывал, а на все расспросы любопытного Чена лишь поджимал губы – видать, больно было вспоминать. Это даже Лэй поняла, да как-то раз, не выдержав, дала-таки юноше подзатыльник – отстань, мол, от деда.
В общем, дела шли вполне даже успешно. Правда, пару раз в отсутствие Баурджина приходили какие-то мускулистые парни, местные гопники-бандиты, пытались заставить хозяев «Улитки» платить, но, узнав, кто именно оказывает покровительство сему заведению, поспешно убирались восвояси.
Водонос Дэн Веснушка теперь уже приносил воду не в дом «господина Бао Чжи», а в харчевню, и не один кувшин, а два. В принципе в расположенном рядом колодце вода была ничуть не хуже, но князь специально привечал мальчишку – относить рукописи к родникам, да и так, мало ли, когда понадобится человек, не вызывающий никаких подозрений у воротной стражи? А те свою службу туго знали, даже собиравшему свои коренья старику Лао пришлось выправлять специальное разрешение у господина Цзяо. Это чтоб не платить взятку – уж больно дорого просили развращённые щедрыми подачками стражи. Это Веснушка почти забесплатно шастал, так ведь что с него взять? Другое дело, повар популярного заведения.
Баурджин первое время не мог нарадоваться: уж больно удобным местом оказалась «Улитка». Все нужные люди из кружка Юань Чэ, в том числе – правда, не часто – и сам господин Лу Синь, коммунальщик, постоянно захаживали в харчевню, где их кормили вкусно и дёшево, а вино, как дорогим гостям и хорошим знакомым хозяина, так и вообще наливали бесплатно. Заходил и Пу Линь, каллиграф, и шэньши – Вэй Сихэй, Гао Хэлин, Лю Цзинцай и прочие. Даже как-то заглянул некий Ба Дунь, бывший следователь, – Юань Чэ специально показал его Баурджину, мол, не стоит таких привечать. Князь, правда, не внял совету, как раз считал, что именно таких – обиженных на власть – привечать и стоит. Но это были, конечно, его, Баурджина, соображения… Да, нередко в «Улитке» появлялся и Весельчак Чжао, обозник из центральных казарм. Книги он, правда, брать отказывался – обоз перед отправкой тщательно проверяли, даже обыскивали и самих обозных, вплоть до последнего погонщика. Нойон поначалу недоумевал – с чего бы это такие строгости? А потом спросил о том у самого Чжао.