– Спасибо за угощенье, ребята. Пора.
– Счастливого пути, неволить не будем. Может, ещё на дорожку?
– Да нет, благодарствую.
Славные парни. Простые приветливые лица. И главное, все мастеровые – молотобоец, жестянщик, кровельщик. Не какие-нибудь спекулянты или жадные конторские крысы!
Опустившийся на город вечер был прозрачным и тёплым. Одуряюще пахло цветущей сиренью, отовсюду слышались песни и смех. Славные люди. Славный город… Жаль будет, если его…
Баурджин покачал головой – слишком уж крамольные мысли вдруг пришли в его голову. Мысли о том, что тумены Джэбэ… Нет, нет, лучше ни о чём таком не думать, а просто честно исполнять свой долг. Хотя… Ляоян, Ляоси, Ляохэ, Ляо… Ляоян – чем не столица для Стальной империи Ляо? Хорошая мысль…
Подойдя к воротам красильни, нойон пару раз стукнул в них кулаком. Постоял… Никакого эффекта.
– Ты, братец, громче стучи, а лучше – крикни, – посоветовал какой-то прохожий. – У них там сторож глуховат на левое ухо.
– Глуховат, говоришь? Спасибо.
Поблагодарив неизвестного доброхота, Баурджин снова занёс кулак… И в этот момент ворота приоткрылись с лёгким скрипом.
– Что ты так барабанишь, деревенщина? – выглянув на улицу, хмуро поинтересовался сморщенный седоусый старик. – Это ж ворота, а вовсе не барабан и не бубен. Если каждый проходимец будет тут так стучать, то…
– Мне нужен мастер Лунь, – невежливо перебил Баурджин.
– Мастер Лунь? – Старик хмыкнул и открыл ворота пошире. – Ну, проходи, что стоишь?
Обширный внутренний двор мастерской был заставлен какими-то возами, поленницами дров, брёвнами. В самой красильне – три кирпичных стены и навес – виднелось несколько больших железных котлов, над которыми на высоте примерно двух – двух с половиной метров проходил помост шириной с полметра, сколоченный из толстых, плохо оструганных досок. Скорее всего, с этого помоста в котлы сыпали ингредиенты – квасцы, краску, известь – ну, или просто наблюдали за ходом процесса.
По обеим сторонам от котлов, на стенах, бог знает зачем сейчас горели светильники, по два на каждой стене. Их неровное, но неожиданно яркое пламя отбрасывало от помоста длинные колеблющиеся тени. Пахло какой-то гадостью: вероятно, котлы не пустовали.
Баурджин оглянулся, внезапно ощутив, что остался один. Так и есть, старика сторожа нигде видно не было. Ага, наверное, он остался закрывать ворота.
– Э-эй, – отвернувшись от мастерской, негромко позвал нойон. – Эй, старик. Ты где?
– Здесь! – грянул целый хор.
Князь обернулся: на помосте – и откуда взялись? – стояли трое.
– И кто из вас мастер Лунь?
– Все мы, деревенщина!
Все трое разом спрыгнули наземь – крепкие, молодые парни, если и мастера, то явно уж не в красильном деле. Опа! Один вытащил из ножен саблю! Двое других, нагнувшись, схватили спрятанные среди тюков короткие шесты. Красные шесты… Ах, вон оно что!
– Вы что это задумали, парни? – нарочито испуганным голосом пролепетал Баурджин. – Я – простой крестьянин из дальнего ли. Мне сказали: здесь можно устроиться на работу…
– На работу? – издевательски захохотал тот, что с саблей. – Всё дело в том, что ты слишком уж любопытен, глупая деревенщина!
– Любопытен?
Князь еле сдержал радость – они называли его деревенщиной. Любопытной глупой деревенщиной. Ага, он просто прикоснулся к одной тайне – тайне смерти бывшего хозяина мастерской – и теперь должен был умереть. Ну-ну…
– Мы забьём его шестами, Ма Лунь! – Один из лиходеев со свистом закрутил над головою своим оружием. – Ты увидишь, как будет корчиться на земле эта немытая деревенщина.
– Нет, – сквозь зубы бросил Ма Лунь. – Я испробую на нём остроту своей сабли. Признаюсь честно, никогда ещё не приходилось рубить головы этакой штукой. Монгольская! На колени, деревенщина! И тогда ты умрёшь быстро, клянусь всеми богами!
– О, господин, пощадите!
Рухнув на колени, Баурджин словно бы пал ниц, вытянулся всем телом…
И, ухватив Ма Луня за щиколотки, резко дёрнул.
Опешивший бандит полетел наземь, и князь, рысью бросившись на него, тут же отобрал саблю.
Вххх!!!
Одно движение – чирк – по горлу! И хрип… И застывший, стекленеющий взгляд, и чёрная, как земляное масло, кровь…
Ах, как здорово было чувствовать в руке привычное до боли оружие. Ну, теперь всё, теперь поглядим!
Те двое, к их чести, опомнились тут же. Быстро сообразив, что что-то пошло не так, они, угрожающе помахивая шестами, направились к Баурджину с двух сторон. Это было плохо, очень плохо. Если удастся избегнуть удара с одной стороны, можно пропустить с другой.