Дописав последние строки, Ленин отложил перо и задумался, вспомнив своё возвращение в Россию и первую акцию на Обуховском сталелитейном заводе. Там он оказался по рекомендации решительного британского революционера, секретаря Комитета рабочего представительства Англии Джеймса Рамсея Макдональда. Это уникальное предприятие, наверное, единственное, производившее широкий ассортимент жизненно важной военной продукции – дальнобойные орудия, бронещиты, мины, снаряды, оптику. Все происшествия на таких заводах гарантированно попадали на первые полосы газет. А что еще надо молодой малоизвестной партии? Тем более что Джеймс был уверен: громкая революционная акция гарантированно окажется в центре внимания всей прогрессивной мировой общественности, и обещал использовать для этого все свои связи в Старом и в Новом Свете.
Организовать правильную, идеологически выдержанную забастовку оказалось совсем не сложно. В апреле 1901 года предприятие получило срочный государственный заказ, что повлекло за собой ужесточение рабочего графика, введение сверхурочных работ и, как следствие, негативную реакцию со стороны многих рабочих. Представители целого ряда подпольных кружков – социал-демократического, народнического и прочих, – организованных на заводе, объявили 1 мая 1901 года политическую стачку и обратились к администрации с рядом конкретных требований. Кроме отмены увольнений для зачинщиков бастующие требовали включить 1 мая в число праздничных дней, установить восьмичасовой рабочий день и отменить сверхурочные и ночные работы, учредить на заводе совет выборных уполномоченных от рабочих, увеличить расценки, уволить некоторых административных лиц и так далее…
Набор требований в данном случае был не очень важен. Никто не сомневался, что руководство не собирается их выполнять. Все ждали полицию, казаков, войска, поэтому забаррикадировали вход, приготовили камни, разобрали штакетники. Провели митинг, на который собрались рабочие не только Обуховского, но и расположенных рядом Александровского и Семянниковского заводов. На фоне косноязычных и малограмотных местных активистов речь Ленина о текущем политическом моменте слушалась, как ария солиста Большого театра после пьяных кабацких песен. Что-то похожее попытался выдать представитель эсеров, но его заунывные песнопения о тяжелой крестьянской судьбе рабочими были восприняты индифферентно. А когда от имени РСДРП и редакции «Искры» огоньку добавил обаятельный и язвительный Потресов[11], все остальные кружки и движения окончательно потускнели. Присутствующие члены РСДРП были немедленно кооптированы в стачечный комитет. Успех партии был полным. Фотокорреспонденты прилежно фиксировали, журналисты поспешно записывали.
Несколько раз дозорные заходились сигнальным свистом, и тогда площадка перед заводоуправлением пустела, рабочие разбегались по заранее распределенным постам. Но власти медлили, войска не появлялись. Вдоволь накурившись и набалагурившись у баррикад, пролетариат возвращался к заводоуправлению, и митинг продолжался. Затем снова следовал тревожный свист, и всё повторялось. Многочисленные фоторепортеры, расположившиеся вблизи проходной, оседлавшие близлежащие крыши и заборы, потирали руки и готовили фотографическую технику. Все ждали эпической битвы бастующих с правительством, однако на этот раз всё пошло не по плану. На завод и на бастующих никто не обращал никакого внимания. Уже поздно вечером стачечный комитет, посовещавшись, решил, что столь решительное согласованное выступление пролетариата так испугало царское правительство, что оно впало в ступор и боится отдать приказ на силовое подавление стачки, но завтра всё может поменяться. А посему – бдительность не снижать, народ не распускать, издать забастовочный бюллетень и предложить присоединиться к стачке всем предприятиям столицы.
Следующий день закончился так же, как и первый. Опять митинги, опять шумные овации, услада ушей ораторов, резолюции, одна задорнее другой, и… тишина. Для приведения к покорности взбунтовавшегося столичного пролетариата самодержец не изволил выделить не только солдат с артиллерией или казаков с нагайками, но даже одинокого занюханного городового.
А на третий день новости начали сыпаться как из рога изобилия. Сначала прибыл срочно вызванный из отпуска директор завода генерал Власьев, мрачно объявивший, что все требования стачкома будут выполнены и даже перевыполнены. Выходным теперь будет не только 1 мая, но и последующие дни календаря, потому что их госзаказ перераспределен между Ижевским, Пермским, Брянским и Крупповским заводами. Инженеры с технической документацией командируются на указанные предприятия для организации технического взаимодействия, а затем – на новый строящийся завод-дублёр на Урале, обещающий обойти по производительности и мощности все сталелитейные заводы России.
11