– Уничтожив часть племен печенегов, князь Хальфдан получил земли по левую сторону Днепра. Плодородные земли, пригодные как для землепашцев, так и для скотоводов. Сейчас там строятся крепости, и скоро вместе с самой рекой и малыми кораблями на ней это будет непреодолимым для степняков барьером. И это не все. Сейчас послы печенегов чуть ли не валяются в ногах у князя, добиваясь мирного договора, предлагая богатые дары и часть земель.
– И что им ответят, ваше святейшество?
– Наши доброжелатели сообщают, что на какое-то время мир печенеги получат, но потеряют часть земель. Вот этих! Ты понимаешь, что это значит?
Глаза аббата Клюнийского неотступно следовали за острием стилета, который обвел на карте очень интересную область. Таврида. Полуостров, имеющий большую стратегическую ценность. Не зря же Византия придавала большое значение городу-порту Херсонес. Теперь же под контролем империи были и Тмутаракань с Корчевом. Три мощные крепости, три стоянки для кораблей, их значение сложно было переоценить. А печенеги, по полученным сведениям, отдавали князю Хальфдану перешеек и прилегающие к нему земли.
Вот и получалось, что теперь Русь снова граничила с Византией, но уже по-иному, более выгодно для себя. Это уже не соприкосновение путем довольно далекого анклава, а настоящая граница. Пока еще с промежутком по сути ничейных земель Тавриды, но спустя некоторое время… Присутствующие хорошо успели узнать деятельную натуру нового князя Киевского, который непременно поставит и тут пару-тройку крепостей. И выведет достаточное количество людей, которые стекаются к нему из Польши и иных земель, не желая преклонить колени перед истинным Богом.
– Это плохо, ваше святейшество. В ближайшие годы, если мы не переломим складывающуюся в этой части мира расстановку сил, Русь станет слишком сильной.
– И это еще не все проблемы на восточных землях. Ты, верный мой Майоль, упомянул Хазарию. Правильно по существу, но ошибаясь в важной части. Хазарский каган сейчас с тревогой смотрит на то, как русичи собирают войска, готовясь к… Он не знает точно, но догадывается, что собранные Хальфданом Мрачным тысячи, усиленные наемниками, поднимутся по Дону на своих кораблях и высадятся в Саркеле, легко сметя крепостное войско. Хазары уже не те, что были раньше, их каганат едва сохраняет целостность под нажимом со стороны диких степных варваров.
– Не получив поддержки со стороны, каган вернет Саркел, добавив золото, опасаясь потерять большее. – Воздев глаза к потолку, аббат прошептал: – Господь наш всемогущий, вразуми нас, грешных, и замути разум врагов твоих, во тьме неверия пропадающих.
От очередной попытки впасть в молитвенные экс-тазы аббата отвлекло постукивание стилетом по кубку. Джованни Альба желал говорить по делу, а не тратить время впустую. Того же требовал от своих слуг и помощников.
– Простите, ваше святейшество.
– Ничего, Майоль, я уже привык к твоему порой очень утомительному благочестию. Да и на карте осталась последняя интересная нам точка. Вот тут, – острие стилета вонзилось как раз в то место, где Западная Двина впадала в море и где должен был возникнуть новый Йомсборг. Хорошо вонзилось, приколов карту к столешнице. – Новая цитадель йомсвикингов расположена среди племен ливов. Они для князя Хальфдана чужаки, их ему не жалко. Непременно вышлет на помощь йомсвикингам свои войска, поможет при строительстве крепости. Тем самым еще сильнее привяжет к себе это буйное братство, и без того ему обязанное. И мы получаем…
– Вассальное княжество, – пожевав губами, вымолвил Майоль. – Не сразу, так через несколько лет. Сильные крепости, опытное войско, корабли в большом числе, удачное расположение для военной стратегии. Я все понял, ваше святейшество. Это серьезная угроза, вызов власти матери-церкви. И она станет еще опаснее, если Киев вступит в союз с венедами. Разрешите мне начать внушать пастве, что пришла пора войн за веру Христову…
– Разрешаю, – процедил понтифик. – Но запрети упоминать, против кого именно начнется эта война. Может, это будут венеды. А может, к тому времени, как мы соберем силы, окажется, что более удобным врагом станут мавры. Или вообще Иерусалим, тот самый, где «гроб Господень».
Удивленные глаза убеленного сединами Майоля Клюнийского. Понимающая ухмылка понтифика. Такое случалось часто, ведь исполнители далеко не всегда понимают многоходовые замыслы властителя. Многим это и не надо, но вот действительно доверенное лицо должно видеть все звенья длинной цепи, что ведет к желаемому результату.