— Здесь должны быть серые люди, — сказал я. — Они заодно с чужаками. Неудивительно, что они подчинили себе адмиралов. Привыкшие к приказам и суровой дисциплине, они представляют собой прекрасные объекты для промывания мозгов.
— Ты прав. Но разве это возможно? Чужаки ненавидят людей и никогда бы не стали сотрудничать с серыми людьми. Какими бы противными они ни были — они все равно люди.
Как только она произнесла эти слова, я сразу же все понял. Улыбнувшись, я обнял и поцеловал ее, что принесло удовольствие нам обоим. Затем я отстранил Анжелину, ибо ее близость мешала мне сосредоточиться.
— Послушай внимательно, любовь моя. Похоже, я придумал, как распутать этот клубок. Не все еще ясно, но я знаю, что должна сделать ты. Не могла бы ты привести сюда ребят и толпу силайринов? Надо пробраться наверх, перестрелять охрану, усыпить адмиралов и унести их отсюда.
— Все это возможно, но слишком опасно. Как мы освободим их из тюрьмы?
— Я позабочусь об этом. Если на всей планете начнется страшная неразбериха и никто не будет знать, чьи приказы выполнять, — это облегчит твою работу?
— Разумеется, это упростит задачу. Что ты собираешься предпринять?
— Если я тебе открою свой план, ты запретишь мне ввязываться в это опасное дело. Скажу только, что это надо сделать, и один я способен на это. Я снова залезу в свой костюм чужака, а у тебя будет два часа, чтобы собрать войско. Как только начнется неразбериха, приступай к действиям. Отведи всех в какое-нибудь безопасное место, желательно возле космодрома. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Пусть меня ждет проводник. Только не дольше двух часов. Именно столько времени мне нужно, чтобы осуществить свой план. Проблем не должно быть. Но если они все же возникнут и я не вернусь вовремя, пусть он сразу возвращается к тебе. Как ты знаешь, я сам способен о себе позаботиться. Мы не можем рисковать всей операцией из-за одного человека. Вернется проводник со мной или без меня — уходите. Захватите звездолет и улетайте с этой планеты.
— И все же я надеюсь на твое возвращение. — Анжелина грустно поцеловала меня. — Ты так и не признаешься, что задумал?
— Нет. Если я тебе начну об этом рассказывать, то могу и сам передумать. Мне надо сделать всего три вещи. Обнаружить серых людей, выдать их нашим «друзьям»-чужакам, а затем вовремя смыться.
— Думаю, тебе это удастся. Надеюсь, ты справишься со всеми тремя пунктами. Особенно с последним.
Мы залезли в свои маскировочные костюмы и быстро разошлись. Анжелина направилась в нужную ей сторону, а я — в противоположную. Я думал, что хорошо запомнил дорогу, но, наверное, где-то повернул не в ту сторону. Пытаясь выбраться на верхний уровень, я провалился сквозь ржавый пол в какое-то подземное озеро или водохранилище. Мне пришлось немало поработать хвостом в полной темноте. Вскоре я наткнулся на стену. Выход тут был явно не предусмотрен, но я исправил это обстоятельство следующим образом. Сбросив из-под хвоста гранату, я ударом лапы направил ее в стену. Она с грохотом взорвалась, и через пролом я увидел свет. Ко мне уже спешил патруль чужаков, чтобы узнать, что произошло.
— Ох! Помогите, пожалуйста! — застонал я, раскачиваясь из стороны в сторону и держась лапами за голову.
К счастью, патрульный офицер тоже смотрел новости по телевизору.
— Красавчик Джим! Что с тобой? — взволнованно закричал он, показав пять тысяч гнилых зубов и два метра пурпурной глотки.
— Предательство! Среди нас предатели! — завопил я. — Передайте своему командиру, чтобы немедленно созвали Военный совет. И пусть меня туда отнесут.
Они исполнили это немедленно, обхватив меня сотнями щупалец с присосками. Таким образом я отдохнул и сэкономил энергию аккумуляторов. Наконец они опустили меня возле двери в конференц-зал.
— Все вы омерзительные ребята, и я вас никогда не забуду, — пообещал я.
Они радостно закричали, хлопая по полу мокрыми щупальцами.
Я ворвался в зал с криком:
— Предательство! Измена!
— Займите свое место и сделайте заявление по всем правилам, — сказал секретарь.
Но чудище, напоминавшее фиолетового кита, страдающего геморроем, отнеслось ко мне с большим сочувствием.
— Скользкий Джим, ты взволнован. Мы слышали, что в твоих апартаментах произошло сражение. От славного Гар-Бэя остался один хвост, который почти ничего не способен рассказать. Может, ты объяснишь, что там произошло?
— Конечно. Я все расскажу, если секретарь даст мне слово.
— Ну ладно, — хмуро прогнусавил секретарь, с каждой секундой становясь все больше и больше похожим на раздавленную лягушку. — Заседание считаю открытым. Слово имеет Скользкий Джим.