-- Максим, - усмехнулся Фран.
-- Максенс, - коротко кивнула я.
-- Он не оригинален, - глирт убрал прядь моих волос, падающую мне на глаза, - Забудь о нем... Или, по крайней мере, оставь в прошлом.
-- Уже, - робко улыбнулась я.
Его глаза - я смотрела в золотые омуты с тонкими вертикальными зрачками, и мне казалось, что я готова смотреть в них вечно.
-- Фран.
-- Нина.
-- Кхм-кхм, - покашлял кто-то в ладонь.
-- Да, какого черта! - взвилась я и отскочила от Франа, злая, как ошпаренная кошка, - Почему нам никак не дают побыть наедине?!! Почему каждый раз нам кто-то мешает?! Вам всем, медом, что ли намазано?!! Когда же это закончится?!!
-- Простите, - ровным голосом произнесла женщина, на первый взгляд, лет тридцати пяти, в белой, расшитой золотой нитью, тоге.
-- Что вам нужно?
-- Ты Нина - дитя двух миров.
Это был не вопрос. Я пригляделась к женщине и непроизвольно вздрогнула - она была похожа на вырезанную из белого мрамора статую: холодную, безжизненную, но по своему, прекрасную. Даже глаза пустые - без радужки и зрачка, а светлые, перламутровые волосы уложены в пышную прическу, которую удерживали десятки золотых шпилек.
-- Я, - сдавленно ответила ей и боком прижалась к Франчиасу.
-- Ты Франчиас сын Саторисса, - тем же, ничего не выражающим, голосом обратилась она к глирту.
-- Да, - подтвердил Фран и обнял меня за плечи.
-- Следуйте за мной.
Глава 9
Мы с Франом настороженно переглянулись, и последовали за женщиной в белой тоге. С каждым сделанным шагом пейзаж вокруг нас менялся, словно кадры в фильме: то глухой дремучий лес, то бескрайние поля, то заросшие вереском холмы, то безлюдный берег моря... Наконец, неприступный склон горы, а точнее высеченная в камне лестница, ведущая к храму Эрмиадиды. Я посмотрела вверх и ахнула. Это ж сколько нам еще идти-то! Я столько не выдержу. У меня сердечный приступ случится!
Лестница, ведущая к храму, извиваясь, как змея, огибала гору несколько раз, а сам храм богини тонул в низких кучевых облаках. Я услышала странный звук и посмотрела на Франчиаса. На его лице я увидела тот же скепсис.
-- Прошу, прощения, - окликнула я провожатую, - А вы уверены, что мы доберемся до храма без припасов. Путь-то неблизкий, да и на вершине, наверное, холодно. Нам с Франом не помешала бы теплая одежда.
Женщина обернулась и склонила голову к плечу, словно размышляя, снизойти до разговора с нами или нет. Молчание затягивалось.
-- Ну, так, как? - не выдержала я, - Нам дадут провизию и одежду или мы должны будем мерзнуть и поститься?
Провожатая склонила голову к другому плечу, но на лице не появилось ни одной человеческой эмоции, словно у нее их никогда и не было. А, может, и правда не было. Мне стало не по себе.
-- Фран, - тихо прошептала я, - Кто она?
-- Эрмиадида, - ответил глирт.
-- Та, самая богиня?!
-- Да, та самая.
Я кинула взгляд на женщину - богиня продолжала смотреть пустым, ничего не выражающим взглядом.
-- Простите, - пролепетала я.
-- Почему? - произнесла Эрмиадида, от чего я нервно дернулась - уже не ожидала, что она заговорит.
-- Что почему? - не поняла я.
-- Почему?...
Фран сжал мое плечо. Да, понимаю я все, с этой особой шутки плохи - не поймет, даже если я ей все разжую и в рот положу.
-- Почему, что? - подталкивая продолжить вопрос, уточнила я.
-- Вы...
-- Вы-ы? - терпеливо повторила за ней.
-- Вместе.
-- Почему вы, то есть, мы вместе? - облегченно выдохнула я. Фуф, словно гора с плеч.
-- Да.
-- Ну, так, мы и были вместе, пока вы нас не побеспокоили. Не помните?
-- Нина, - одернул меня Фран.
-- Спокойно. Все под контролем, - буркнула я.
Но я поспешила, богиня в один миг возникла передо мной, схватила за руку и дернула на себя. Я испуганно вскрикнула. Сила в хрупкой женской руке оказалась нечеловеческая. Теряя опору, другой рукой, я попыталась уцепиться за глирта, но... схватила воздух - Франчиаса рядом не было.
-- Фран?! - сорвалось с губ жалобное восклицание.
-- Одна, - бесстрастно сказала богиня, и потянула меня за собой.
***
Боже, когда мы дошли до дверей храма, я была готова расцеловать их. Эрмиадида не знала усталости, она тащила меня наверх, не смотря ни на что. Не знаю, с чем это было связано, но говорить со мной она отказывалась, и весь путь я слушала только собственное тяжелое дыхание.