Женщина, однако, находится полностью на виду. На ней белое платье, доходящее до колен. Бледная кожа и белоснежные волосы делают ее похожей на ангела.
Душераздирающе красивый ангел.
Она смотрит вдаль с отсутствующим выражением лица. Как будто вообще ничего не видит.
Рыдание застревает у меня в горле, и я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить звук.
Ма.
Это моя ма.
Я так сильно похожа на нее, что это не дает покоя.
– М-ма… – Как бы сильно я ни хотела позвать ее по имени, мой голос срывается.
Но это еще не все.
Я также хочу, чтобы она назвала меня по имени.
Мой взгляд падает на ребенка, сидящего у нее на коленях и бережно прижатого к груди.
Платье в горошек доходит ей до колен. Светлые волосы собраны в аккуратные косички, которые ниспадают на спину.
Мое сердце бьется громче, когда ма гладит ее по волосам и говорит что-то, чего я не слышу.
Это… я?
Это воспоминание?
Дрожащими пальцами я открываю окно. Мое сердце бьется так быстро, что грозит покалечить меня.
Стук.
Тук-тук.
Тук-тук…
В тот момент, когда на меня обрушивается поток уличного воздуха, я с трудом подавляю рвотные позывы.
Воздух пропитан чем-то гнилостным.
Я зажимаю нос обеими руками и смотрю на ма. Кажется, ее не беспокоит запах, она словно его не замечает.
Как она может не замечать? Гнилой воздух такой насыщенный, как в гребаном морге.
Погодите.
Морге?
– Тише, детка, не плачь…
Нет.
Мама продолжает гладить маленького ребенка по волосам.
– Все будет хорошо.
Нет. Замолчи, ма.
Я закрываю уши руками.
Это бесполезно.
Звук продолжает врываться в мою голову, как скрежет ногтей по доске.
Как медленный навязчивый шепот монстров.
– Тише, детка… тише…
Ее голос становится громче и напряженнее. Это единственное, что я слышу.
Он овладевает мной и проникает под кожу.
Я даже не могу разобрать собственного дыхания.
Я даже не слышу биения собственного сердца.
– Тише…
– Тише…
– Замолчи! – Я кричу, но не могу вымолвить ни слова. – Замолчи, ма!
Маленькая девочка поднимает голову.
Я замираю.
Медленно, слишком медленно, ее голова поворачивается в мою сторону. Мое сердцебиение почти останавливается, когда я встречаюсь взглядом с этими голубыми глазами.
Такие же глаза, как у меня.
Я.
Эта девочка – я.
В то время я тоже выглядела маленьким монстром. Я была таким же монстром, как и они.
Слезы текут по ее щекам. Черные, как чернила, слезы.
Холодок ползет по моему животу прямо к грудной клетке, когда она что-то произносит одними губами.
Я прищуриваюсь, пытаясь разобрать, что она говорит.
– Помоги… мне, – повторяет она снова и снова.
Мое сердце бешено колотится, но прежде чем я успеваю что-либо предпринять, темная фигура выхватывает ее из маминых объятий.
Мама визжит, и я тоже визжу, когда темная фигура бросает маленькую Эльзу в озеро.
Темная мутная вода поглощает ее целиком.
– Помоги мне! – Голос кричит у меня в голове.
Я просыпаюсь с хриплым воплем, и слезы текут по моим щекам.
Какое-то мгновение я кричу слишком громко, не в силах понять, что меня окружает. На секунду мне кажется, что я в воде и меня затягивает в чернильную глубину.
Я плыву. Мои легкие горят от потребности в воздухе, но чья-то рука не позволяет мне подняться.
Я не могу дышать.
Мое имя тоже будет забыто.
Мне требуется некоторое время, чтобы другие голоса снова просочились в мое сознание.
Успокаивающий, умиротворяющий голос.
Знакомый, не угрожающий голос.
Я дважды моргаю, и в поле зрения появляется размытый силуэт доктора Хана.
Я сглатываю комок в горле и прерывисто дышу.
– Я не в озере, – говорю я, осматриваясь по сторонам.
– Нет. – Он протягивает мне стакан воды.
Я проглатываю его одним глотком, позволяя воде успокоить першение в горле.
Тем не менее я все еще ищу озеро.
Ради маленькой девочки, которая попросила меня о помощи.
Доктор Хан сидит напротив, пристально наблюдая за мной так, как, я полагаю, исследователь наблюдал бы за своими лабораторными крысами.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я не знаю, – выдыхаю я.
– Ты чувствуешь, что тебе удалось что-то извлечь из своего подсознания?
– Да. – Я встречаю его пристальный взгляд своими затуманенными глазами. – Думаю, что я ненормальная.
– В каком смысле ненормальная?
– Я просто ненормальная, доктор Хан.
– Как ты пришла к такому выводу?