Мне пришлось встать на колени у его ног, чтобы я могла это заметить.
Конфликт.
Сомнения.
Эйден всегда был напористым до мозга костей, но прямо сейчас? Когда он входит в мой рот и выходит из него, это невозможно не заметить.
Что именно? Я не знаю.
Все, что я знаю – скорее всего, я являюсь причиной этого конфликта.
В его серых глазах на секунду вспыхивает нежность, прежде чем они снова темнеют. Он смотрит на меня так, словно ненавидит.
Это уже не та слепая ненависть, что была два года назад. Нет. На этот раз он выглядит так, словно не может контролировать свою ненависть.
Это ранит меня глубоко и сильно.
Что я тебе сделала?
Слезы наворачиваются на глаза. Я не уверена, то ли это из-за нехватки воздуха, то ли из-за того, как он грубо сжимает мой рот, то ли из-за эмоциональной боли, внезапно пронзившей меня.
Эйден опускает палец и вытирает у меня под глазами.
– Тс-с.
Он полностью выходит из меня, не кончая. Его член стал тверже, вены пульсируют от потребности в разрядке.
Эйден хватает меня за плечи и поднимает своими сильными руками. Все еще дезориентированная, я смотрю на его татуировки в виде стрел. По какой-то причине при виде них у меня успокаивается дыхание.
Он относит меня к дивану и садится, переворачиваясь так, чтобы я сидела у него на коленях лицом к нему.
Слезы все еще текут по моим щекам, когда я кладу обе руки ему на плечи.
Я не смогла бы остановить их, даже если бы захотела.
Не прерывая зрительного контакта, он протягивает руку между нами и стягивает мое белье вниз по ногам.
Он задирает мою юбку и приставляет свой твердый член к моему входу. Мои внутренние мышцы сжимаются в напряженном, парализующем предвкушении.
– Видишь, что ты со мной делаешь? – Он погружается глубоко в меня одним движением.
Я прикусываю нижнюю губу, но стон выходит громким и отчетливым.
Он никогда не трахал меня таким образом. Лицом к лицу. Под таким углом он достигает того места внутри меня, которого никогда прежде не достигал.
Я подпрыгиваю у него на коленях, почти опрокидываясь с каждым безжалостным толчком.
Он толкается во мне с безумной настойчивостью.
Я задыхаюсь, теряю рассудок и жажду большего.
Неважно, как сильно я это отрицаю, я всегда буду хотеть большего от Эйдена.
И, может быть, именно поэтому мне так больно. Потому что, возможно, он никогда не будет заботиться обо мне так, как я забочусь о нем.
Может, я всегда буду лишь игрой.
– Ты чувствуешь, как сжимаешь меня, сладкая? – Его глаза впиваются в мои.
Это интимнее, чем его член внутри меня.
– Ты знаешь, что это значит? – Он хмыкает. – Это значит, что ты моя, Эльза. Не только твое тело, но и твое сердце и твоя гребаная душа.
Слезы еще сильнее струятся по моему лицу, потому что я знаю, я просто знаю, что я облажалась.
Напряжение усиливается в моем животе, и вместе с ним стрела вонзается прямо в мое сердце. Я падаю с обрыва и не вижу земли.
Как я могла позволить ему так глубоко проникнуть мне под кожу? Если я попытаюсь вытащить его сейчас, то, вероятно, истеку кровью до смерти.
– Не плачь. – Он наклоняется и высовывает язык, чтобы слизать мои слезы.
В отличие от других случаев, в его глазах нет садизма – звери в них ломаются и разрушаются на части.
Точно так же, как моя чертова душа.
Он облизывает мои щеки с бесконечной осторожностью, как будто не хочет пропустить ни капли.
Его металлические глаза снова встречаются с моими.
– Я защищу тебя.
Эти слова сводят меня с ума. Я кончаю, и рыдание вырывается из моего горла.
Он сказал, что защитит меня.
Но кто защитит меня от него?
Глава семнадцатая
Эйден
Ее глаза затрепетали, закрываясь, когда она уютно устроилась в моих объятиях.
Она сопротивлялась, когда я притянул ее к себе.
Конечно, она сопротивлялась.
Эльза из тех, кто думает, будто подводит себя, если не борется.
Но она уже должна была понять, что ее борьба тщетна.
В конце концов ее энергия иссякла, и она погрузилась в глубокий измученный сон.
Мы все еще на диване. Кожа скрипит, когда я поворачиваю ее так, чтобы она полулежала на мне. Ее голова покоится у меня на груди, а моя нога обхватывает ее ногу.
Я не могу подобраться достаточно близко к Эльзе.
Или прикоснуться к ней достаточно глубоко.
Не тогда, когда большая часть ее разума безразлична ко мне.
Я наклоняю голову набок, чтобы получше разглядеть ее.
Ее форма в беспорядке, и жалкое подобие юбки едва скрывает ее голую киску. Меня так и подмывает прикоснуться к ее тугим стенкам, чтобы заставить кончать снова и снова.