– Что насчет Ксандера?
Она прищелкивает языком и снова поворачивается ко мне лицом.
– Да плевать на него.
– Если ты так говоришь…
– Я это и имею в виду. – Она прищуривает глаза, затем прочищает горло. – Могу я тебя кое о чем спросить?
– О чем угодно.
– Как понять, что тебе нравится грубость?
– Думаю, ты просто знаешь это. Ощущения могут быть ошеломляющими, но ты чувствуешь, как каждая часть твоего тела оживает до такой степени, что даже боль доставляет удовольствие. – Я делаю паузу, осознавая, что сейчас сказала. – Пожалуйста, не думай, что я странная.
Ким наблюдает за мной несколько секунд, ее губы приоткрываются, прежде чем она улыбается.
– Я никогда не буду осуждать тебя, Элли. Кроме того, помнишь, я говорила о том, что молчаливые типы самые дикие? Ты одна из них.
Я игриво шлепаю ее по руке.
– Прекрати.
– Что насчет Нокса? – Она морщит нос. – Кинг не разозлился?
– Он все еще зол.
Но я могу позаботиться об этом.
Ему нужно усвоить, что он не будет контролировать мою жизнь.
Любопытно, что он так относится только к Ноксу. Когда его всадники прикасаются ко мне или разговаривают, он становится придурком, но он действует не так жестко, как с Ноксом.
Может быть, потому, что он им доверяет? Во всяком случае настолько, насколько позволяет уровень доверия Эйдена.
Я не могу поверить, что Эйден почувствовал угрозу со стороны такого мягкого человека, как Нокс.
Боже. Он должен быть благодарен ему за то, что тот спас мне жизнь в бассейне.
– О, вот и он, – говорит Ким, а затем вздыхает.
Я слежу за ее взглядом, и у меня отвисает челюсть. Нокс входит в класс с разбитой губой, синеватыми синяками вокруг левого глаза и розоватыми возле виска.
– О, боже мой, Нокс. – Ким вскакивает со своего места. – Что случилось?
Весь класс замолкает.
За исключением Ронана.
Он теряет ощущение пространства и времени, когда произносит свои оживленные речи. Коул продолжает вполуха слушать Ронана и наполовину читать. По крайней мере, у него хватает порядочности посмотреть поверх своей книги на эту сцену.
Ксандер бросает свирепый взгляд на Нокса, и Эйден откидывается на спинку сиденья… ухмыляясь.
Он, блять, ухмыляется.
Мои глаза расширяются, когда я перевожу взгляд с его забинтованных пальцев на лицо Нокса.
Нет.
Нет, нет, нет…
– Вчера на меня ни с того ни с сего напали, – морщится Нокс.
Я, пошатываясь на нетвердых ногах, подхожу к нему.
– Г-где?
– Сразу после того, как ты села в такси. Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Я смог обратиться за помощью и…
Я больше не слушаю его, поскольку в моей голове проносятся тысячи сценариев.
Эйден признался, что наблюдал за нами в кафе. Да, он был у меня дома, когда я туда приехала, но у него более быстрая машина.
У меня сводит живот.
Эйден трахнул меня после того, как жестоко избил Нокса. Я позволила ему прикоснуться к себе руками, которые сделали лицо Нокса почти неузнаваемым.
– Ты в порядке? – спрашиваю я Нокса тихим голосом.
Он кивает.
– Это ничто по сравнению с тем дерьмом, в которое я вляпался в своей старой школе.
– Ты… – Я сглатываю. – Ты видел, кто это с тобой сделал?
– Да, Ван Дорен. Видел? – Эйден встает, расправляя плечи, и шагает к нам.
Ксандер следует за ним, его тон насмешливый:
– Полное дерьмо.
Нокс переводит взгляд с одного на другого.
Я внимательно слежу за любым намеком.
У Эйдена непроницаемое лицо, а Ксандер внезапно становится нечитаемым.
Ким отшатывается. Она словно приклеивается к столу позади себя, медленно удаляясь от круга.
Нокс приподнимает плечо.
– Это был какой-то гангстер, которому нужны были деньги. Я уже сообщил о нем в полицию.
– Подожди. Что? – Я таращусь на него. – Ты видел его лицо?
Это не мог быть гангстер. Это был Эйден, верно?
– Я передал описание в полицию.
– Я уверен, что они поймают его, – говорит Эйден.
– Я уверен, что так и будет, – добавляет Ксандер с притворным сарказмом.
Миссис Стоун входит в класс и резко останавливается.
– Все в порядке, мистер Ван Дорен?
– На меня напали, но я сообщил об этом в полицию. – Он показывает свои неповрежденные костяшки пальцев. – Другого выбора не было, честно.
– Пожалуйста, сообщите директору. Итак, мистер Кинг, мистер Найт и мисс Куин. Пожалуйста, присаживайтесь, чтобы мы могли начать.
Мы так и делаем.
Я придвигаюсь на дюйм ближе к Ноксу.
– Мне так жаль.
– Почему? Я рад, что это случилось после того, как ты ушла. – Он улыбается, затем морщится.
Я вздрагиваю.