Из его горла вырывается стон, низкий звук эхом разносится вокруг нас.
Мое сердцебиение учащается при мысли о том, что кто-то может услышать или увидеть нас.
Я ускоряю ритм, мои движения лихорадочны и несколько беспорядочны.
– Черт, сладкая, – хмыкает он. – Этот рот принадлежит мне. Только мне.
Я киваю, облизывая его и втягивая в себя. У меня болит челюсть и колени от того, что я стою на твердом асфальте, но я не останавливаюсь.
Я не могу, даже если бы захотела.
Эйден позволяет мне контролировать ритм впервые за… все время.
Он покачивает бедрами и хватает меня за волосы, но не проникает мне в горло и не трахает мой рот.
Он позволяет мне ублажать его так, как я считаю нужным.
– У тебя хорошо получается, сладкая. – Он одобрительно мычит.
Я продолжаю, ускоряясь.
Он близко.
Я чувствую это по тому, как сильно он сжимает мои волосы в кулаке.
Чувствую напряжение его мышц.
Он несколько раз проникает в мой рот, но это не ощущается жестоко. Больше похоже, что он гонится за своим оргазмом.
На моем языке ощущается привкус предэякулята.
Эйден перестает двигаться.
Я поднимаю на него взгляд, и, уверена, на моем лице написаны вопросы.
Он выходит.
Моя спина напрягается от паники. Дерьмо. Он все равно собирается меня трахнуть?
Прямо здесь?
Он обхватывает рукой все еще твердый член, но не поднимает меня с колен.
Он протягивает свободную руку и сжимает мои щеки.
– Открой рот.
Я недоверчиво смотрю на него.
– Открой свой гребаный рот, сладкая.
Я подчиняюсь, не уверенная, к чему он клонит.
Он сжимает член в кулаке, и на секунду я слишком загипнотизирована его неприкрытой мужественностью, чтобы сосредоточиться на чем-то еще.
Он выглядит как бог. Бог секса.
Он направляет член мне в рот и кончает на мои язык и губы.
– М-м-м, – стонет он, когда я поднимаю на него взгляд, который, должно быть, выглядит ошеломленным.
Он наблюдает за мной, но скорее с садистским чувством собственника. Его металлические глаза продолжают сверлить меня даже после того, как он кончает мне в горло и на лицо.
– Глотай.
Я закрываю рот и делаю это.
Я просто… делаю.
В том, как он приказывает мне что-то сделать, есть нечто такое, от чего меня бросает в жар.
Если бы мы не были на публике, я, возможно, даже захотела бы, чтобы он трахнул меня.
Дерьмо. Даже на публике я все равно хочу, чтобы он трахнул меня.
Я почти могу представить, как он прижимает меня спиной к машине и берет жестко и быстро, пока я не достигну оргазма.
Со мной действительно что-то совершенно не так.
Эйден прикасается большим пальцем к моему рту, который все еще покрыт его спермой. Он размазывает семя по моим губам, затем прижимает большой палец к отверстию моего рта.
– Теперь соси.
Я беру его большой палец внутрь, обвожу языком и сосу, как делала с членом.
И все это без разрыва зрительного контакта.
По какой-то причине пристальный взгляд в его грозовые глаза придает моменту больше интимности.
Больше связи.
Больше… принадлежности.
– Хм. Хорошая девочка.
Это заставляет меня сосать сильнее.
Это отвратительно, как сильно я люблю хаос, который он сеет в моем теле, или этот эйфорический, довольный взгляд его глаз.
Мне нравится этот взгляд. Я хочу видеть это всю оставшуюся жизнь.
Воу.
Это пугающая мысль.
Я не хочу, чтобы Эйден оставался со мной до конца моей жизни.
С чего, черт возьми, мне так думать?
Звук двигателя разносится по автостоянке.
Я отпускаю большой палец Эйдена и вскакиваю на ноги. Подняв с пола резинку, я стягиваю волосы в конский хвост, одновременно разглаживая одежду.
Эйден, кажется, ничуть не смущен. Он с легкостью приводит себя в порядок. Через секунду он кажется совершенно нормальным, в то время как мои щеки на грани взрыва.
Я достаю из кармана пиджака салфетку и вытираю рот. Тот факт, что я все еще ощущаю его вкус, вызывает покалывание у меня между бедер.
Я пытаюсь сохранить невозмутимое выражение лица, когда Эйден вдавливается в меня.
Его грудь прижимается к моей, когда он ухмыляется, глядя сверху вниз.
– Ты мокрая, сладкая?
Я поджимаю губы.
– Я могу делать интересные вещи, даже если ты будешь в одежде.
Я должна быть подавлена, но единственный вопрос, который вертится у меня в голове: какие интересные вещи?
– Вот ты где.
Наше внимание переключается на очень знакомый взрослый голос.
Джонатан Кинг.
Он выходит из своего «Мерседеса», одетый в темно-коричневый костюм-тройку и черные кожаные туфли.
Его черные как смоль волосы зачесаны назад, и он выглядит полностью расслабленным.