К черту меня и эту девчонку, которая играет с моим чертовым разумом.
ЭЙДЕН: Ты позволишь мне делать все, что угодно?
ЭЛЬЗА: Может быть.
Я улыбаюсь.
– Это Стил? – Голос Джонатана стирает улыбку с моего лица.
Блять.
Я забыл, что он здесь – и, вероятно, наблюдал за мной все это время.
Я засовываю телефон в карман и смотрю на него с нейтральным выражением лица.
– Почему ты забрал меня из школы?
Он прищуривает глаза, потому что ему не нравится, когда его игнорируют.
– Мы приехали.
Машина останавливается, и водитель кивает нам в зеркало заднего вида.
Я смотрю в окно и крепче сжимаю телефон.
Гребаный Джонатан.
Вдали высятся сосны, похожие на камни воспоминаний.
Джонатан открывает свою дверь.
– Выходи.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем последовать за ним.
Он стоит лицом к дереву, сомкнув руки перед собой, как солдат.
Скала за огромным деревом похожа на гигантскую пасть.
Местность пустынная, в поле зрения нет ни людей, ни животных. Джонатан позаботился о том, чтобы никто из нарушителей не приближался к этой дороге.
У него даже есть своя первоклассная охранная компания, которая сторожит это место. Два агента, одетые как шпионы МИ‐6, кивают нам. Они стоят перед своими черными машинами на небольшом расстоянии – но не в пределах слышимости.
Джонатан не кивает в ответ и не обращает на них внимания.
Все его внимание сосредоточено на дереве.
Это дерево стояло здесь в течение последних десяти лет, несмотря на царапины на его стволе.
Забавно, что некоторые вещи никогда не меняются.
Я встаю рядом с Джонатаном и засовываю обе руки в карманы брюк.
– Ты знаешь, какой сегодня день? – спрашивает он, не удостоив меня даже взглядом.
– День рождения Алисии.
– С днем рождения. – Его тон бесстрастен, даже холоден. – Тебе сегодня исполнилось бы сорок.
Я сжимаю челюсть, но ничего не говорю.
– Алисия умерла здесь, – повторяет он, как будто я этого не знаю.
Его голос по-прежнему бесстрастен, но глаза говорят нечто совершенно иное.
Там что-то смягчается.
Что-то, чего я никогда не видел. Даже мы со Львом, которых он считает своим наследием, никогда не удостаивались его мягкости.
Я снова поворачиваюсь лицом к дереву, не желая видеть это выражение.
Джонатан, вероятно, разыгрывает один из своих трюков, и я на это не куплюсь.
– Она умерла, пытаясь найти тебя, – продолжает он, вонзая нож глубже. – Она умерла, так и не увидев твоего лица. Четыре часа, Эйден. Она страдала от боли в течение четырех гребаных часов.
– Ты скоро дойдешь до сути?
Он отрывает взгляд от дерева, как будто ему больно.
– Имей хоть немного гребаного уважения к своей матери и перестань играть в семью со Стил.
– Я не играю в семью. Я…
– Достаточно. – Его голос холоден и не поддается обсуждению. – Покончи с этим. Я хочу, чтобы это было унизительно и болезненно, чтобы она наконец стала не больше, чем просто оболочкой.
Мой левый глаз дергается, но я спрашиваю спокойным тоном:
– Что, если она никогда не станет оболочкой?
Он дурак, если думает, что сможет сломить Эльзу.
Она самый сильный человек, которого я знаю.
Но только потому, что он не сможет сломить ее, это не значит, что он не попытается причинить ей боль.
– Позволь мне позаботиться об этом. Тебе нужно только выполнить свою часть сделки, Эйден.
Между нами воцаряется тишина, когда мы смотрим друг на друга одинаковыми глазами.
– Или что?
Он подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз.
– Когда я говорю «покончи с этим», ты, блять, следуешь сказанному, слышишь меня?
Я отвечаю на его суровость своей.
– Или что, Джонатан?
– Или я покончу с этим сам. – Он бросает последний взгляд на дерево, как будто может увидеть призрак Алисии, и направляется к машине. – У тебя есть время до завтра.
К черту его и весь его план.
Пока я рядом, никто не причинит Эльзе вреда.
Включая Джонатана.
Как только дверца автомобиля захлопывается, я на мгновение закрываю глаза и поворачиваюсь лицом к дереву.
– Может, ты и права, Алисия. Может, мне не стоило рождаться.
Глава тридцать вторая
Эльза
Эйден не отвечает на мои смс.
Я не сплю всю ночь, пытаясь закончить домашнее задание, но все, что я делаю, – это смотрю на телефон, как маньячка.
Хаотичные мысли врываются в разум, и ни одна из них не является хорошей.
Меня бесило, что он пошел со своим отцом. Однако, когда он ответил на мое сообщение в своей обычной грубой манере, как только сел в машину, я подумала, что все в порядке.
Возможно, это не так.