Высокомерие этого гребаного ублюдка.
Тем не менее, я сохраняю свою улыбку на месте, проводя кончиками пальцев по твердым выпуклостям его пресса.
— Конечно, можешь, но помнишь, что я говорила об оболочке? Если ты будешь настойчивее со мной, чем сейчас, то заставишь эту оболочку раздвинуть для тебя ноги.
Он убирает мою руку со своего пресса, и его левый глаз дергается.
Я определенно задела его за живое.
Мы смотрим друг на друга долгими секундами. На этот раз я не съеживаюсь.
На этот раз я не простой солдат. Я генерал в битве, которую он пытается выиграть.
Напряжение потрескивает в воздухе, и мурашки покрывают более ранние мурашки. Все, чем я могу дышать, это его опьяняющий аромат. Все, что я чувствую, это пульс моего запястья в его руке.
— Ну что? — я нарушаю смертельную тишину. — Что это будет? — спрашиваю я.
Его губы растягиваются в жестокой ухмылке.
— Хорошо сыграно, милая. Действительно, хорошо сыграно.
Волна гордости захлестывает меня, и требуется все силы, чтобы не ухмыльнуться, как идиотке.
Я только что переиграла Эйдена Кинга в его собственной игре.
Прежде чем я успеваю позлорадствовать, он встает, дергая меня за запястье. Вода плещется вокруг нас.
Чернота в его глазах последнее, что я вижу.
Он отпускает мое запястье, хватает меня за бедра и перекидывает через плечо, как раньше.
Я задыхаюсь, когда мир переворачивается с ног на голову.
— Э-Эйден? Что ты делаешь?
Он шлепает меня по заднице, боль разносится в воздухе.
Я визжу.
Чертовски больно, особенно, когда попа мокрая.
— Ты сказала, что после истории будет секс.
— Мы уже занимались сексом.
— Это было до нового соглашения. Это не считается.
О, Боже мой.
Этот кровожадный псих доведёт меня до смерти.
Он останавливается у полки, чтобы взять полотенца. Я использую этот шанс, в попытке высвободиться и толкнуть его в спину.
Он снова шлепает меня.
Мои бедра сжимаются вместе.
— Ой. Больно.
— Тогда, блядь, будь спокойной.
Он ставит меня на ноги посреди спальни с черными деревянными рамами и двуспальной кроватью.
Я все еще осматриваюсь, когда он оборачивает полотенце вокруг моих волос. Эйден стоит передо мной во всей своей обнаженной красе, вода стекает по его мускулистой груди, и четкая дорожка волос ведет к...
Нет.
Я возвращаю свое внимание к его лицу. Его губы изогнуты в ухмылке, будто он может слышать мои мысли.
Мудак.
Он вытирает мои волосы мастерскими, нежными движениями. Затем делает то же самое с телом; медленно и нежно.
Он, не спеша растирает полотенцем мои затвердевшие соски и вокруг груди. Наклоняется и скользит полотенцем по моей заднице и между ног.
Покалывание зарождается внизу живота и распространяется по всему телу, чем больше он прикасается ко мне.
Требуется вся сила воли, чтобы не застонать вслух и не растаять в его объятиях.
Он не только вытирает меня. Нет. Он также пробуждает монстра внутри. Монстра, который раньше дремал, но отказывается засыпать с тех пор, как Эйден впервые прикоснулся ко мне.
Закончив с моими ногами, он поднимается и прикладывает полотенце к моим пульсирующим соскам. Его большой и указательный пальцы сжимают мой другой сосок. Это не грубо, но я так возбуждена, что при малейшем прикосновении кажется, словно меня поджигают.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не всхлипнуть, и сжимаю бедра.
— Э-Эйден.
— Хм, милая?
Он даже не смотрит на меня, все еще занятый истязанием моих сосков.
Покончи с этим, придурок.
Я перевожу взгляд с него на кровать, молча излагая свою точку зрения.
Его бесстрастное лицо на месте, но левый глаз дергается.
Мои мышцы сжимаются вместе. Вот дерьмо. Никогда не бывает хорошо, когда он злится.
— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — он проводит полотенцем вверх и вниз по моей груди, заставляя извиваться и льнуть к нему. — Как хочешь, чтобы я это сделал? — подойдет любой способ. — Я могу прижать тебя к стене. А ты обхватишь меня ногами за талию, как хорошая девочка, не так ли, милая?
Я прикусываю нижнюю губу.
Двойная атака его грязных слов и прикосновений сводят меня с ума.
— А потом я буду вколачиваться в тебя так сильно, что ты поцарапаешь спину о стену. Или я могу взять тебя на полу на четвереньках, пока твои колени не буду в синяках от того, как сильно я буду входить и выходить из твоей узкой киски. Хмм. Выбор. — его рука скользит вниз по моему животу, к вершине бедер и скользит по складкам. — Хм. Ты промокла насквозь.
Мои глаза на мгновение закрываются. Я вся горю, а его прикосновение, как пролитый бензин в огонь.
Больше.
Мне нужно больше.
Он раздвигает мои складки пальцем.
Моя голова с тихим стоном падает ему на плечо.
— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе здесь, не так ли, милая?
Мне не хватает слов, чтобы сказать, поэтому я позволяю своему хныканью ответить на его вопрос.
— Тебе нравится, когда я возбуждаю тебя до тех пор, пока ты не закричишь, не так ли?
Я хватаю его за плечо для равновесия, когда он проводит пальцами вверх и вниз, касаясь меня везде, кроме тех мест, где я больше всего в нем нуждаюсь.
— Тебе нравится, когда я заставляю тебя кончать, не так ли?
Он разворачивает меня и прижимает к кровати. Я со вздохом падаю лицом вниз, моя щека ударяется о мягкий матрас.
Он кладет руку мне под живот и тянет вверх, так что я стою на четвереньках.
Я дрожу и чувствую себя возбужденной больше, чем когда-либо прежде.
Я готова умолять, когда Эйден входит по самые яйца на одном дыхании.
Я вскрикиваю, когда его длина заполняет меня до самого края. В таком положении это похоже на то, будто тебя растягивают.
Есть болезненное удовольствие, приходящее с болью и интенсивностью, которое всегда приносит Эйден.
Это безумие.
Это выход из-под контроля.
И я жажду этого больше, чем хотелось бы признать.
Он хватает меня за волосы, а другой рукой резко берётся за бедро.
Он тянет меня за волосы, пока я не смотрю в потолок. Его толчки медленные и умеренные, заставляют стонать. Мои пальцы погружаются в простыни, а глаза закатываются с каждым движением его бедер. Он попеременно сжимает мои бедра и щелкает, щиплет и крутит мой сосок.
— Ох.. Эйден... — напряжение усиливается, как ураган, и тянет меня в его центр. — Ааааа...
Я кончаю с глубоким стоном.
Оргазм застает меня врасплох. Я чувствую себя желанной. Почти.. почитаемой.
Какого черта он со мной делает?
Эйден не останавливается. Он продолжает двигаться в том умеренном ритме, нанося вред моему телу, и голове.
Еще один бунт зарождается внизу живота, рубя и царапая стенки.
— Тебе это нравится, милая? — я киваю, прижимаясь к нему для большего. — Тогда какого черта ты ставишь на это ограничение?
Мои глаза расширяются, когда он ускоряется.
Вот дерьмо.