— Эйден! Разве ты не вымещал это на моем теле всю ночь напролет?
— Недостаточно.
Он погружает в меня палец и задевает особое место. Звезды формируются за веками, когда они закрываются, трепеща.
Я кричу и приглушаю звук в подушку.
Все мое тело дрожит от ошеломляющих разрядов удовольствия.
И я знаю, я просто знаю, что это больше не вопрос физической связи.
Хотела бы я, чтобы это так было.
Хотела бы я, чтобы он владел только моим телом.
Когда я испытываю оргазм, все мое существо настроено на него.
Каждая клеточка тела и души тянется к нему так, что я не могу остановиться, даже если бы захотела.
Это чертовски пугает.
Это вызывает чертово опасение.
Но это невозможно завершить.
Когда я выхожу из своего ореола оргазма, Эйден уже обнимает меня.
Не помогает и то, что в последнее время он часто меня обнимает.
Как будто я нужна ему рядом, и не только для секса.
— Доброе утро, соня, — хрипит он этим чертовски сексуальным тоном.
— Доброе утро.
Я прикусываю нижнюю губу, прежде чем сказать ему, чтобы он будил меня так каждый день.
Лучший будильник для пробуждения на свете.
Он встает, несет меня в ванную и набирает ванну.
— Почему ты всегда купаешь меня в ванне? — спрашиваю я, когда он усаживает меня в ванну и наливает кокосовую пену для ванн.
Иногда от него пахнет этим кокосом, судя по тому, сколько раз он сидит со мной.
— Я же говорил. Теплые ванны помогают уменьшить боль.
Я поднимаю бровь.
— Откуда ты знаешь, что мне больно?
Он останавливается и смотрит на меня сверху вниз. В его глазах снова появляется тот странный блеск. Я бы назвала это заботой, если бы не знала, что это не про Эйдена.
— Я знаю, что я не нежен с тобой. Я бы сказал, что мне жаль, но нет. Я не могу контролировать себя с тобой, Эльза. Я пытался, но это невозможно. — он ухмыляется. — Однако я могу приготовить тебе ванну и сделать массаж.
— Это так ужасно.
— Я всегда был ужасным типом, но ты уже знаешь это.
Да, знаю.
Наверное, я тоже облажалась, если не могу вырваться с его орбиты.
Души притягиваются друг к другу.
Слова Ким поражают меня, как стрела в грудь.
Эйден садится мне за спину и обхватывает меня ногами, так что его полутвердый член очень близко. Клянусь, эта штука никогда не бывает мягкой.
По крайней мере, не рядом со мной.
Аромат кокоса витает в воздухе, когда Эйден намыливает мою кожу. Он рисует обычные круги у меня на спине.
Как будто он что-то пишет.
Теплая вода и его успокаивающие прикосновения окутывают ореолом. Я откидываю голову ему на грудь.
Его пальцы гладят мои волосы, затем точку пульса на горле, затем шрам.
Три части, которыми он так одержим.
Затем он снова прижимает меня к себе.
Я закрываю глаза, желая продолжить сон. Мы можем сегодня пропустить школу?
У нас есть около часа до того, как нам нужно будет собираться, но мне слишком комфортно, чтобы двигаться.
— Ты спал прошлой ночью? — спрашиваю я, все еще закрывая глаза.
— Нет.
— Что ты делал?
— Наблюдал за тобой, милая.
Я кусаю себя за внутреннюю часть щеки. Никогда не привыкну к этому, сколько бы раз он это ни повторял.
— Знаешь, это по-сталкерски.
Он ничего не говорит, и я почти представляю, как он пожимает плечами. Эйден никогда бы не стал извиняться за эту часть себя.
— Итак, я знаю, что ты любишь шахматы, футбол, плавание и тренировки, — говорю я. — Есть ли что-нибудь еще, что тебе нравится делать?
— Трахать тебя, милая.
Мои глаза распахиваются, а щеки горят.
Я толкаю его локтем, не оглядываясь.
— Что-нибудь еще.
— Пробовать на вкус твою маленькую киску. Доводить тебя до оргазма. Дразнить твою грудь. Выбирай сама.
— Эйден!
— Что? Ты спросила, чем мне нравится заниматься. Ты мое любимое занятие.
Ты тоже мое любимое занятие.
Я замираю от внезапной мысли.
Я не имела это в виду. Я не могу иметь этого в виду. Эйден не мое любимое занятие. Это означало бы, что он мой любимый человек, а это неправда.
...верно?
— Что-то, что меня не касается, — толкаю я локтем.
— Хм. Не так уж много.
— Что насчет твоих увлечений? Твоя любимая музыка? Фильм? Книга?
— Ты знаешь о шахматах, футболе и плавании. Это хобби, я думаю. — он делает паузу. — Я не слушаю музыку. Что касается фильмов, то это, наверное, Двенадцать Разгневанных Мужчин. Это последний фильм, который я смотрел с Алисией и Джонатаном. Книги. Хмм. У меня нет любимых книг, но те, которые я запомнил больше всего, были написаны французскими философами эпохи возрождения.
— Потому что Алисия их читала тебе? — я чувствую его кивок. — Если бы ты не смотрел этот фильм с Алисией или не читал с ней книг, у тебя все еще были бы любимые?
— Вероятно, нет.
— Почему нет?
— Я не понимаю, почему люди зациклены на фаворитах. Это вопрос предпочтений, и не следует придавать этому такого большого значения.
Это говорит об отсутствии у него сочувствия. Я честно думаю, что он не знает, почему люди так эмоционально относятся к вещам, которые он считает тривиальными.
Но он основывал свои фавориты — или то, что он считает своими фаворитами, — на своей матери.
Там что-то есть.
Что-то глубокое и необработанное, что я хочу раскрыть. Если я выясню точные отношения Алисии с Эйденом, то, возможно, пойму, почему он стал таким, какой он есть после ее смерти.
— Как ты проводил время с Алисией? — я спрашиваю.
— Как ты проводила время со своей матерью?
Его вопрос застает меня врасплох.
— Ты же знаешь, что я не помню этого.
— Тогда, быть может, я тоже не помню.
Замкнутый тон означает, что он закончил откровенничать.
Я сохраняю спокойствие, несмотря на растущее во мне разочарование.
Мои глаза теряются в его объятиях, обнимающих меня, и его татуировках со стрелками, покрывающих шрам.
— Расскажи мне что-то, — бормочу я.
— Рассказать тебе что?
— Ты довёл меня до оргазма. Это считается оральным сексом, и ты должен рассказать мне что-то взамен.
Тишина тянется дольше, чтобы быть комфортной.
Я медленно оборачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз прищуренными глазами.
— Это не считается, милая. Это продолжение прошлой ночи.
— Нет, Эйден. Ты не манипулируешь мной в этом вопросе. Новый день, новая история.
— Хм. Все равно это не в счет. Ты просила меня не останавливаться. Даже потребовала этого.
— Моя реакция не имеет значения. Наша сделка имеет.
Он наблюдает за мной с той холодной расчетливостью, и я знаю, что он будет манипулировать собой, как обычно.
Я прижимаю руку к его рту, прежде чем он успевает заговорить.
— Даже не думай об этом. Эта сделка много значит для меня. Если ты не сдержишь ее, я не буду соблюдать ни одно из твоих правил.
Он обхватывает рукой мое горло.
— Осторожнее, милая. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне угрожают.