"Вот как... - подумала Яна, испытывая к монаху целую гамму "нежных" чувств. - Монастырю ещё можно отказать под предлогом, что я никогда не видела живьём лотос, но отказать самой императрице - это, мягко говоря, не самый лучший способ самоубийства... И что теперь делать?"
- Какой именно цветок желает видеть её величество императрица? - поинтересовалась она.
- На ваше усмотрение, госпожа, - ответил монах, не поднимая взгляда. - Но могу ли я дать вам совет относительно выбора?
- Надеюсь, вы не посоветуете мне лотос, ибо я, к стыду своему, должна сознаться, что не знаю, как выглядит этот цветок, - Яна изобразила смущение. - У меня на родине он не растёт, а в той провинции империи, где мне довелось жить, его видели только на рисунках. Брать же за образец миниатюру на шёлке... согласитесь, это как минимум самонадеянно.
- Берусь разрешить это затруднение, моя госпожа, - монах снова отвесит вежливый поклон. - В садах императрицы есть пруды, где для её удовольствия разводят лотосы. Выберите удобное вам время и пришлите служанку с письмом, дабы мы приготовили для вас носилки и пропуск.
Яна едва не скрипнула зубами от досады, но была вынуждена кланяться и благодарить. Ничего не поделаешь, заказ придётся принять, это факт. Но... ведь визит в императорский сад с прудами можно и немного затянуть, не так ли? И - да - об этом обязательно следует сообщить принцессе. Ради собственной безопасности. А то мало ли, что может прийти в голову этому монаху. Подозрительный человек.
- Нехороший дядька, злой, - буркнула Юэмэй по-русски, когда монах наконец откланялся и ушёл. - Почему ты его не прогнала?
- Не всех плохих дядек можно вот так сразу прогонять, солнышко, - Яна погладила её по голове. - Вырастешь - поймёшь, почему... А сейчас давай я доделаю ту хризантему.
И полезла под лавку за ящиком с деталями для будущего цветка - персиянка Мехрангиз, несмотря на высокую цену за кропотливую и сложную работу мастера, хотела получить именно хризантему. Придётся повозиться.
- Ключ при ней, господин. Я чувствовал его так же явственно, как в тот день десять лет назад, когда вы почтили нас своим присутствием.
- Вот и хорошо. Каков твой план?
- В саду её будут ждать.
- А если сорвётся в саду?
- Тогда подождём, когда она изготовит цветок для императрицы. Хуанди всё чаще становится плохо. Если приступ будет особенно сильным и затяжным...
- Уж наверняка ты расстараешься, чтобы он таковым и был, - в голосе господина прорезалась едва заметная нотка иронии. - Я понял. Жду доклада об исполнении. Личного доклада, не по дальней связи.
- Будет исполнено, господин.
Дни потянулись, как медленный караван, один за одним, похожие друг на друга. Небо обложило тучами, но на сухую землю не падало ни капли дождя, что портило настроение и порождало тягостные думы о пришедшей осени. Хорошо было торговцам, явившимся на традиционную осеннюю ярмарку чуть раньше срока, чтобы успеть застолбить самые бойкие места на обеих рыночных площадях - продуктовой и товарной. Крестьянам тоже было немного не до тягостных дум: они заканчивали сбор урожая. Следовало поторопиться, ведь за пасмурными днями обычно начинались редкие, но холодные и потому неприятные дожди. Тягостные думы охватили прежде всего кузнецов, для которых впервые за семь лет не довезли достаточно железа, и тысячника Цзяна, у которого теперь болела голова по поводу наполнения арсенала и прилавков оружейных лавок, дававших неплохой доход крепости.
Нет, степняки по прежнему исправно тащили железо возами в обмен на изделия ханьских мастеров, но этого было бы достаточно прежнему Бейши с гарнизоном в полторы сотни вояк. При полутора тысячах требования несколько иные, а железа в последний месяц из империи доставили так мало, что хотелось сесть и написать жалобу наместнику. Делу с нападениями на купеческие обозы дали ход, это хорошо. Но это не повод урезать снабжение. Скорее, наоборот, дали бы полномочия для полноценного расследования и поимки преступников. Так нет. Если, мол, в этом замешаны офицеры армии хуанди, значит, дело имперского подчинения, и расследование будут проводить столичные чиновники-сыскари... От такой формулировки господину тысячнику хотелось выругаться. Хорошо, если расследование окажется в руках людей, не связанных с изменниками. А если окажется? Тогда лучше спать с мечом под подушкой.
Ещё одна неприятность - здоровье десятника Тао заметно пошатнулось, и он на днях объявил, что служит последний год, после чего уходит в монастырь. Ему уже поставлено условие подобрать толкового парня на своё место. Год - слишком малый срок, чтобы подготовить хорошего разведчика, но если парень попадётся талантливый, то уроки Тао подготовят того к принятию довольно опасной должности, а личный опыт дошлифует этот ...самоцвет. Кстати, почему десятник задерживается? Ему велено явиться с докладом, как раз по поводу преемника.