- Вы не стали бы беспокоить меня по пустякам, почтенная госпожа, - начала разговор принцесса. - Что-то случилось?
- Ко мне в кузницу приходил монах по имени Ли Дань, великая госпожа, - ответила Яна, не забыв почтительно поклониться.
- Чего он хотел?
- Сказал, что хочет заказать у меня два кованых лотоса, великая госпожа. Один для школы при монастыре, где он наставляет ваших племянников, и второй - для вашей матушки лично.
- Похвальное желание, - с непроницаемым лицом произнесла принцесса, но Яна уловила в её голосе нотку раздражения. - Что же вы ему ответили?
- Что никогда не видела живого лотоса, великая госпожа, и не смогу выковать подобие цветка, не зная, каков он живой. Тогда монах заявил, что это не беда, и если я соглашусь на совместную прогулку в сады, он покажет мне лотосы... Нет, это вовсе не то, о чём можно было бы сразу подумать, великая госпожа, - быстро добавила Яна, чувствуя, как вспыхнули кончики ушей под сложной причёской. - Я ему неприятна, это сразу было видно.
- Если так, то предложение о прогулке в сады действительно выглядит подозрительным, - согласилась принцесса. - Не советую вам принимать его. Кроме того, в садах вы можете оказаться и помимо желания этого ...святого человека. Не он один вхож туда.
- Благодарю за совет, великая госпожа, - снова поклонилась Яна.
- И хорошо, что вы меня предупредили, - добавила её высочество, всё ещё удерживая непроницаемую маску хладнокровия на лице. - Ли Дань... Не думаю, что он когда-нибудь решится вести собственную игру... Впрочем, это уже дело, не касающееся нашего разговора, почтенная госпожа. И не только на эту тему. Если бы не ваша записка с просьбой о личной аудиенции, я бы и без того попросила вас остаться. Есть ещё кое-что, о чём бы я хотела с вами поговорить.
- Я к услугам великой госпожи, - новый поклон. Такова жизнь женщины в империи Тан и соседних с ней странах - нужно постоянно всем кланяться и за всё извиняться.
- При дворе буквально в последние дни среди молодых знатных особ сделались в ходу сочинения философского толка, - начала принцесса, вынимая из рукава сложенный гармошкой листок хорошей бумаги, исписанной летящим изящным почерком. - Эту копию сделала моя племянница. Вот, послушайте, что именно читают её подруги: "Догма способна спасти народ в час тяжёлого испытания, ниспосланного Небом, но она же способна убить душу народа в годы процветания. Жизнь народов подобна человеческой. Есть у неё периоды детства, юности, зрелости и старости. Лишь из-за громадности сроков оных периодов люди редко способны это заметить и воспринять, ибо если жизнь человеческая измеряется годами и десятилетиями, то сроки жизни народов исчисляются веками и тысячелетиями. Идея, сделавшаяся стержнем народа тысячу лет назад, сегодня представляется той же детской одеждой, которую с тёплой грустью созерцает уже взрослый человек. Идеи, востребованные сегодня, через тысячу лет покажутся нашим отдалённым потомкам памятными вещицами, увы, непригодными уже мудрому, убелённому сединами старцу. Посему догматичный сторонник древних заповедей подобен скупому родителю, приказывающему подросшему сыну продолжать носить обувь и одежду, из которых тот давно вырос. Даже более того: в отличие от одежды, идеи со временем не изнашиваются, а твердеют. Попробуйте поместить ребёнка в неснимаемые доспехи. Они будут защищать его от ударов извне, это правда. Но они же задушат рост, превратив его, в конце концов, в калеку. Так и народы, добровольно или по принуждению заключающие себя в панцирь окостеневших тысячелетних догм, становятся духовными калеками..." Что это, по-вашему?
"По-моему, это конкретный наезд на конфуцианство", - подумала Яна, но вслух сказала совсем другое.
- Не знаю, кто автор этих слов, но кое с чем нельзя не согласиться, - задумчиво проговорила она. - Идеи во многом перекликаются с философией западных народов.
- Вот как, - на набеленном лице принцессы ярким цветком вспыхнула недобрая усмешка. - Значит, вы не знаете автора этого сочинения? Мне так не показалось.
- Великая госпожа, я не знакома с западными философами лично. Стиль мне совершенно не знаком, а сама я к философии не склонна.
- Странно. Мне, к примеру, стиль изложения показался очень даже знакомым. Не далее, как месяц назад в дискуссии с высокородной Мехрангиз вы соизволили высказать нечто подобное, и в том же стиле.
- То есть, великая господа, вы хотите сказать, что автор - я? - Яна не выдержала и улыбнулась. - Мне жаль, но это не так.