- Ничего, продолжай. Я же всё понимаю.
- Тогда император как раз призвал меня для гадания на судьбу империи. Я как обычно написала вопрос и бросила панцирь в огонь. Когда слуги его достали и остудили, я увидела такое... такое, что лучше бы никогда не видеть... Я увидела бунт. Я увидела, как толпа простолюдинов с мотыгами убивает стражу и врывается во дворец... Словом, много чего увидела, и потеряла сознание. Когда меня привели в чувство, я рассказала о своём видении, но новая наложница императора стала кричать, что я лгу, что я нарочно пугаю его величество из мести... Император не стал отсылать меня, но и гаданию не поверил, не повелел усилить охрану дворца. А в ту же ночь моё видение сбылось...
Юэмэй натужно сглотнула, словно её душили слёзы.
- Мам, прости, - прошептала она. - Я как вспомню, что творилось в женском дворце... крик моей дочери, когда её поймали... На мне порвали платье, но сыновья отбили меня... а сестру спасти не смогли... Они еле успели вывести меня к конюшне. Мы уезжали и, оглядываясь, видели зарево пожара... Такого даже врагу не пожелаешь. Наверное, тогда я ...немного того ...головой повредилась. Сыновья нашли убежище в доме моего старшего брата, который к тому времени унаследовал отцовскую кузницу. Когда они убедились, что там безопасно, туда же привезли и меня. Брат очень боялся, что бунтовщики начнут искать выживших из дворца, и дал мне платье своей жены. Мои мальчики, переодевшись простолюдинами, часто ходили на рынок, помогали дяде и двоюродному брату, а я... я не могла думать ни о чём, кроме мести. И тогда со мной это случилось в первый раз. Когда я смогла оказаться в том месте и в то время, когда хотела.
- И ты, когда поняла, что случилось, попыталась спасти дочь, - предположила Яна.
Юэмэй беззвучно заплакала. Без истерики, без трясущихся плеч. Просто по окаменевшему лицу из не по-ханьски серых глаз покатились тяжёлые редкие слёзы.
- Ты уже поняла, что было, - сказала она. - Что я ни делала, как ни пыталась что-то изменить, моя дочь умирала страшной смертью. Дошло до того, что я прослеживала линии жизни её убийц, возвращалась во время их детства, и... Но добивалась только того, что мою девочку замучивали другие... Когда я поняла, что мои усилия напрасны, я... сделала огромную глупость. Я прокляла само Небо. И меня услышали.
В неловкую тишину, повисшую после этих слов, ворвалось бульканье закипевшей в казанке воды. Словно очнувшись, Юэмэй ойкнула и схватилась за черпачок.
- Я сама, - Яна аккуратно вынула ручку черпачка из ладошки дочери. - Расплещешь ещё на себя, не дай бог.
Кипяток пролился из черпачка в чайник с заваркой, и по домику начал расплываться аромат свежего чая.
- Брат незадолго до того женил своего старшего, - продолжала Юэмэй: чайный аромат немного встряхнул её. - И так случилось, что он как раз отправился с сыном за слитками железа, а его жена и невестка остались с нами. Мой старший... Он такой был непутёвый. С четырнадцати лет за служанками бегал, а к шестнадцати уже был отцом, я точно знала. Он... и жена моего племянника... Словом, когда я их застала, побила обоих и запретила встречаться. Но брату ничего не сказала, побоялась. Ни он, ни мой племянник так до самой смерти и не узнали, что их единственный наследник был не их, а моим потомком... Когда всё немного утихло, мы сумели добраться до наших ценностей - за семнадцать лет я смогла кое-что скопить, и далеко не всё нашли бунтовщики - и мы с сыновьями покинули мою родную деревню. Империя тогда распалась на царства, путешествовать стало небезопасно, но в земли Чжоу мы добрались благополучно. Мы обустроились на новом месте. Я кормилась гаданием, мои мальчики нанялись в армию Чжоу. Потом дослужились до офицеров, женились. А я втайне от всех совершила вторую глупость... Я нашла ученика. Талантливого парня, он гадал не хуже меня. Я надеялась, что однажды, со временем, у него тоже разовьётся дар путешествовать ...во времени и пространстве. И одновременно, чувствуя, как вместе с молодостью уходит здоровье, я решилась создать ...вещь, которая вместила бы мой собственный дар. Ведь к тому времени я научилась творить вещи, способные как защитить, так и навредить. Ты тоже это умеешь. Но ты делаешь только обереги, а я творила ...всякое. Лишь бы платили. Мне было всё равно.
Яна аккуратно разлила чай по чашкам и добавила в каждую по листочку мяты для вкуса.
- Осуждаешь? - спросила Юэмэй.
- За равнодушие - да, - раз уж у них взрослый разговор, незачем вилять. - О последствиях ты, кажется, не думала.